Настя невольно поправила брошь, приколотую Елисаветой Петровной к корсажу. Любой ответ казался глупым, и девушка промолчала. Впрочем, соседа это не остановило.
— С такими темпами Елисавета Петровна вас поди и замуж не отпустит!
— Михаил Ефремович, не стоит преувеличивать мою значимость для государыни, — недовольно отозвалась Настя.
Мысль о том, что разговор слышат все вокруг, заставляла хмуриться. Девушка с радостью бы оставила неподходящую ей компанию, но её провожатый делал вид что не замечает сердитых взглядов.
— Ну почему же? Подумайте сами: вы лишь появились при дворе и уже получили должность, о которой многие просят годами… не прошло и седмицы, как государыня начинает делать вам подарки…
Настя остановилась и внимательно посмотрела на Волкова.
— Никак вы завидуете, Михаил Ефремович? — воскликнула она.
— Я? Помилуй бог! Зависть — чувство низменное, церковью осуждаемое, как и ведьмовство… — он пристально посмотрела на девушку.
Та чуть прищурила глаза.
— Продолжайте…
— Мне нечего продолжать, Анастасия Платоновна. Наверняка, Елисавета Петровна смогла оценить все ваши таланты!
— Возможно, — пальцы вновь едва заметно засветились.
Волков ухмыльнулся.
— В таком случае, безмерно рад за вас! Не смею более отнимать ваше время! — он поклонился и вернулся к своему приятелю, с которым тотчас же начал оживленно общаться.
Вернее, говорил Волков, а вот Долгорукий отвечал односложно, почему-то не сводя с Насти пристального взгляда.
Девушка нахмурилась и даже хотела подойти, чтобы выяснить причину столь пристального внимания, но из соседней комнаты выпорхнула Лизетта.
— Настя, ты где пропадаешь! — она радостно кинулась к подруге. — Мало того, что бросила меня одну Даше слезы утирать, так еще и во дворце тебя не найдешь, чтоб подробности узнать!
— О чем подробности?
— Как о чем? Тебе ж государыня брошь подарила! — подруга с завистью рассматривала драгоценный бант.
— Ах, это… — щека опять заныла, напоминая о расправе. — Да тут особо рассказывать нечего…
Девушка вновь взглянула на Дмитрия Долгорукого, но тот уже отвернулся, полностью сосредоточившись на своем приятеле.
— Ты его знаешь? — изумилась вдруг Лизетта.
— Кого? Долгорукого?
— Долгорукого все знают. А вот Михаил Ефремович Волков — персона при дворе государыни не слишком неизвестная… — фрейлина лукаво улыбнулась.
— Коли неизвестная, так что ж о нем говорить?
— Как что? Достаточно молод, приятен собой, говорят, богат, имение хорошее! — фрейлина кивнула проходящим мимо знакомым.
— Лизетта, ты что? — ужаснулась Настя. — И думать не смей! Михаил Ефремович — страшный человек!