Парень освободил грудь ребенка. Из-за пазухи вывалилась икона размером в ладонь взрослого человека с образом Христа с Марией. Положил ее на песок, прижал свое левое ухо к груди ребенка. «Стучит сердце. Жив малыш!» – обрадовался Садик.
Он начал будить ребенка, стал трясти его, словно хотел удостовериться, что тот жив. Мальчик медленно открыл глаза и, увидев перед собой парня, произнес: «Садик». Это простое слово, произнесенное мальчиком, сильно обрадовало Садика:
– Да, это я!
Поняв, что ребенок еще не полностью проснулся, он сказал:
– Лежи, не вставай. Поспи еще, если хочешь. «Если Нух узнал меня, значит, мозг не поврежден», – заключил Садик.
Теперь Садик встал в полный рост, спиной к берегу, и начал изучать сушу. Впереди возвышались холмы, дальше начинался лесок.
Он повернулся к морю и вдруг замер, его рот приоткрылся, словно он заметил что-то ужасающее. Он не верил своим глазам: на краю берега лежали люди. Он медленно направился к ним. Когда он увидел тела детей, его охватил смертельный ужас. Садик хотел зарыдать, но быстро зажал рот ладонью. Он кидался то к одному мертвому ребенку, то к другому. У него из груди стали вырываться отрывистые всхлипывания, он лихорадочно что-то бормотал себе под нос. Наконец Садик оторвал свой взгляд от трупов детей и обернулся к лежащему Нуху. Тот уже оперся на согнутую руку и смотрел в его сторону. Лицо Нуха было искривлено, будто он тоже что-то высмотрел и понял.
Садик подбежал к мальчику, схватил его в свои объятия и начал бежать к холмам. Мальчик продолжал смотреть в сторону моря, на берег. Поднявшись на покатый холм, Садик резко остановился и повернулся к морю. Там вдали лежало уже с десять маленьких трупов. Вероятно, из-за легкости детских тел море прежде всего их освободило из своих смертельных объятий.
Он прижал лицо Нуха к своей шее, так, чтобы он видел только лес. А сам сначала застонал, а потом начал в голос рыдать. Он не мог больше себя сдерживать. Мальчик тоже пищал и плакал, но тихо, как это мог делать обессиленный и вымотанный ребенок. Их горькие слёзы капали на землю. Землю, ставшую могилой для этих несчастных детей…
Садик не мог сойти с места. Он кричал во весь свой высокий мужской голос. Он будто оплакивал этих детей, будто просил у них прощения.
Со словами: «За что, Аллах? За что?..» – он начал медленно идти вперед, прощаясь взглядом с этим ужасным местом.