— Что за девица?! — требовательно поинтересовался отец.
— Мелкая заноза, — пожал плечами я. — На вид вроде как мышь бледная, а ехидства в глазах как у сотни ехидн! Не знаю, есть ли у нее другие таланты, но пакостить большая мастерица.
— Что за пакости? — встрепенулся князь, но я лишь рукой махнул: негоже княжичу жаловаться на шалости мелкой девчонки.
— Она ему червей в рубаху подсыпала и колючек в седло напихала, — тем не менее, наябедничал Ферт, заставив меня смутиться. Не хватало еще, чтобы отец разбирался в моих проблемах, словно мне по-прежнему десять лет.
— Хмм…. — князь ограничился этим невнятным междометием.
— Рина, значит…. — подозрительно задумчиво проговорила матушка, переглядываясь с отцом. Что они задумали?!
— Я, признаться к этим девицам пока не присматривался, — покаялся отец перед княгиней, — но сегодня обязательно рассмотрю.
— Не надо ее рассматривать! Я сам с ней разберусь!
Но на меня никто уже не обращал внимания.
— Сливский! — крикнул отец как бы никому, но рядом с ним тут же материализовался секретарь.
— Список! — обернулся к тому князь. — Этих…. — он повторил одной рукой жест сына, описывающего волисскую принцессу.
— Сию минуту, Ваше Княжество, — секретарь словно того и ждал: раскрыв тубус, висевший у него на плече, он достал свиток и стал зачитывать:
— Селия Алендей, Далия Восильнор, Люция Цальер…. — после каждого имени он бросал вопросительный взгляд на князя. Тот отрицательно мотал головой и Сливский продолжал зачитывать список дальше.
— Малисия Каприцки, Стефания Люцианье, — он уже подходил к концу списка, а искомое имя так и не было произнесено. — Катрина Драверей. Это все, Ваше Княжество, — церемонно поклонился секретарь.
— Как все?! — возмутился отец. — Люция, Мамлюция, Катрина…. Катрина! Рина — сокращенное от Катрина! — довольный своей сообразительностью объявил отец. — Как ты говорил, ее фамилия?
— Драверей, Ваше Княжество.
— Это же….
Я тоже вспомнил, что так звали знаменитого волисского генерала, который буквально вырвал победу у оурийцев десять лет назад. Вот только при всем моем уважении к заслугам военачальника от моей единственной с ним встречи остались не самые приятные воспоминания, в чем была виновата одна исключительно вредная и заносчивая девчонка.
Коротко стриженая, чумазая, загорелая до черноты и облупленного носа, растрепанная, босоногая, в рваных штанах и рубахе — я, в самом деле, принял ее за мальчишку, к тому же она сама полезла драться. А мне что оставалось тогда делать? За два часа до того, как мы достигли ставки волиссцев, отец специально остановил отряд, чтобы все могли привести себя в порядок. По его словам, негоже было являться пред именитым генералом покрытыми дорожной пылью. Дольше всего в порядок приводили почему-то именно меня. Причесали, заставили надеть праздничные сапоги и ненавистный узкий парадный кафтан. А этот нахал, вернее, нахалка вздумала надо мной насмехаться. Я же не знал, что это девчонка, и врезал. Потом еще. Мутузил ее, вдавливая в пыль и наставляя синяки, пока нас не разняли. И только потом, в процессе длинной лекции о том, что нельзя обижать девочек, узнал, с кем дрался.