Несмотря на спокойствие принцессы и отсутствие ее интереса ко мне, ощущение предстоящих неприятностей так и не спадало. Но Файна молчала. Может, она передумала? Или имела в виду какую-то другую фрейлину? Нет, не стоило даже допускать эту бесчестную мысль, что отдуваться будет кто-то другой! Весь ужин мне кусок в горло не лез от переживаний, а сама я не могла оторвать взгляда от верхнего стола, где сидели принцесса с ее кавалером.
Тот, действительно, сторонился принцессы: едва поднимал на нее взгляд, когда та обращалась к нему с вопросом, а затем снова утыкался в тарелку. Это выглядело очень странно — ведь принцесса красива, а он…. Внезапно я поняла, что мне во всем этом казалось не так. Этот парень — не княжич! Тот вздорный и заносчивый мальчишка, которого я встретила в отцовском лагере, не мог вырасти в такого …. тихоню! Но что же тогда с ним будет, реши Файна все-таки использовать зелье?! Графиня — вот где настоящая ведьма! — обещала как-то подправить зелье, чтобы оно стало не только приворотным, но и подчиняющим его принявшего воле принцессы. Нет, кто бы ни был этот парень, он не заслуживает такой участи! Да, что говорить, даже злыдень такого не заслуживал! Мой странный сопровождающий по-прежнему не изменял своего ко мне поведения — хмурился, кривился, молчал и хватал за руку — и тоже не спускал недовольного взгляда с кавалера принцессы. Завидовал, что ли?
«Вот, болван?!» — с раздражением подумала я, когда тот уставился уже на Файну. Почему-то невыносимо захотелось стукнуть бестолковую оглоблю по голове. — «Может, тогда стоит поменять его на тихоню? Пусть топает к принцессе!» — пронеслось в голове, но я тут же отмела эту мысль: каким бы он ни был, я не желала, чтобы он оказался на месте того парня.
Фрейлины пытались завлечь стратиссцев как могли и поэтому каждый вечер наседали на меня, чтобы я почитала им подаренную мне моим сопровождающим книгу. Хоть они и бравировали перед стратиссцами полученными сведениями, во время наших чтений и охали, и ахали, и высмеивали, как могли, что мне даже становилось обидно за хозяев и волей-неволей вспоминалось, что я сама наполовину из Стратисса, а если бабуля откликнется, то может быть, и останусь здесь навсегда.
— И в водяного веришь?
— Верю! — с вызовом отвечала я.
— А в домовых? — очередной ехидный вопрос, за которым, обычно, следовал взрыв хохота.
— И в них! Сама видела! — я лукавила, так как единственное, что могло свидетельствовать о его существовании, была пропажа из ниши оставленного мною пирожка.
— И каков он? — полюбопытствовала немного наивная Далия.