…Шипучий аспирин, горячий сладкий чай с мятой и человеческое участие Фифы оказались хорошим лекарством: минут через двадцать после приступа головная боль почти прошла, оставив Федора измученным, вялым, но уже способным слушать и слышать.
Несмотря на довольно поздний час Фаина не спала. Федор приоткрыл глаза и в неярком свете электрокамина и ночного бра обнаружил, что девушка сидит с ногами в кресле и что-то изучает в планшете.
— Фая, ты еще не пошла отдыхать? — Федор, сделав усилие, оторвал голову от подушки и аккуратно, не делая резких движений, переместился в сидячее положение.
— Нет. Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке, иначе не смогла бы уснуть, — голос молодой женщины звучал виновато.
Понимая, что он тоже не уснет, пока не узнает, какую-такую новость сообщила ему Фая, Лукьянов решил не откладывать расспросы до утра.
— Так о чем мы говорили перед тем, как я… — он замолк, пытаясь подобрать слова. Но Фаина все поняла и без слов.
— Я рассказала тебе, что у меня в Калининграде живет бабушка, мама моего отца, и что я бы хотела поехать на Новый Год к ней, — напомнила она, внимательно наблюдая за собеседником.
Лукьянов тяжело вздохнул, потянулся за чашкой с остатками чая, словно хотел сладостью медового напитка заглушить горечь разочарования.
— Ты собираешься уехать? А я уже елку заказал… думал посоветоваться с тобой, где ее лучше поставить — в холле или в гостиной. Да и наряжать ее без тебя нет смысла… — мужской голос прозвучал глухо и тоскливо.
Фая представила себе, как одиноко будет Федору тридцать первого декабря, как усядется он за стол, уставленный нелюбимой ресторанной едой, вместе со своим охранником — единственным человеком, который будет рядом в эту ночь, да и то по долгу службы…
Сердце девушки сжалось. К глазам снова подступили слезы. Вот зачем ей сдалась эта разлука? Что она хочет проверить своим отъездом — насколько быстро забудет Лукьянова? Вздохнет ли с облегчением, избавившись от его общества?
Так она уже сейчас знает ответы на эти вопросы: не забудет, и облегчения не испытает! Наоборот, будет маяться, рваться назад, в красивый заснеженный поселок, в этот ставший уже почти родным дом, где за сиротливо-пустым столом будет сидеть невеселый мужчина и думать о ней.
— Может, поедем вместе? — понимая, что не в силах отказаться от поездки и не в силах оставить Федора одного, пригласила Фаина — и сама изумилась собственной смелости и, одновременно, простоте пришедшего в голову решения.
Лукьянову в первый момент показалось, что он ослышался. Слишком он привык к тому, что, несмотря на все его усилия, молодая женщина не торопится идти на сближение, все время удерживает между ними какой-то невидимый барьер. А тут она сама, первая, сделала шаг навстречу. Огромный шаг.