Федор вошел до упора и замер, ожидая, когда отступит очередной спазм желания. Лишь его пальцы играли, ни на миг не останавливаясь, с набухшими коричневыми горошинками, венчающими нежную женскую грудь. Потом задвигался, ускоряясь, теряя остатки выдержки, сбиваясь с дыхания, ощущая пульсацию во всем своем теле…
— Да, Федь, да, хорошо, — подзадоривала его Фая, прижимаясь к нему все плотнее, — еще, мой хороший, еще немножко!
— Немножко?.. да… прости, но… ооооооойййй… — Лукьянов еще раз толкнулся вперед, вжался в тело своей любимой, приник лицом к влажной от испарины спине Фаины и, вздрагивая, провалился в пучину острого удовольствия…
К счастью, Фаине хватило этих мгновений, чтобы тоже поймать волну и взлететь на пик, так что она дрожала, вздыхала и постанывала вместе с мужчиной, который теперь стал её мужчиной в самом глубоком и полном смысле этого слова.
***
Спускаться вниз не хотелось. Не хотелось разлипаться, отделяться друг от друга. Притяжение между Федором и Фаиной выросло внезапно, скачком, и стало таким сильным, будто они превратились в два больших магнита.
Федор занялся елкой, Фаина — готовкой, но оба то и дело обменивались взглядами, улыбками, кивками. Федор чувствовал себя странно. С одной стороны, он сбросил напряжение, избавился от тянущего чувства внизу живота. С другой стороны, теперь он еще больше жаждал близости с Фифой, буквально сходил с ума от потребности трогать ее, целовать, ласкать… Ему словно дали попробовать ложечку вкуснейшего мороженого, но не позволили насытиться и отставили ведерко в сторону. Что бы он ни делал, чем бы ни был занят, его мысли, а вслед за ними и взгляд, то и дело возвращались к Фаине.
Остаток дня прошел для Лукьянова в каком-то тумане — он что-то делал, что-то говорил, даже что-то ел, а сам ждал, ждал, ждал — ночи, того заветного часа, когда он сможет вновь остаться наедине с Фаиной, и будет вновь прижимать к себе, целовать и ласкать ее маняще-женственное тело.
И вот до наступления Нового года остался всего один час. Фаина и Надежда Семеновна завершили последние приготовления, принарядились, накрыли на стол и расставили под елкой красиво упакованные коробки с подарками. Федор тоже принес и пристроил рядышком пару коробочек.
— Ну, мои дорогие, давайте уже и за стол усаживаться, — пригласила баба Надя. — Пока старый год проводим, а там и новый пора встречать будет.
— Давайте! — согласились Федор и Фифа.
Последний час уходящего две тысячи пятнадцатого года истек незаметно, минута за минутой, и вот уже на экране телевизора появились Кремлевские Куранты, и Президент завел свою поздравительную речь. С двенадцатым ударом часов Фаина, Федор и баба Надя сдвинули бокалы. Наполненный благородным вином пятилетней выдержки хрусталь негромко зазвенел.