– А, да, сейчас.
Этьен неловко спустил с плеча сумку, расстегнул ее и вытащил документы.
– Вот.
Мне в руки легла тонкая красная книжечка. Я открыла ее и уставилась на фотографию. Этьен выглядел на ней еще более худым и осунувшимся, чем в реальности.
– Так, и что у нас тут? Волошин Тимофей Львович, 1988 года рождения. Прописан в поселке Первомайском. Холост, детей нет.
Я удивленно подняла глаза на постояльца номер два.
– Никогда бы не сказала, что тебе тридцать лет.
– Все говорят, что я молодо выгляжу, – застенчиво улыбнулся Этьен.
– Ладно. Устраивайся. Постельное белье свежее, полотенца – тоже, стиральная машина в кладовке, – я с сомнением взглянула на злосчастье и спросила: – Ты ужинал?
– Нет, – скромно потупился тот и торопливо добавил: – Но я не голоден. Мне бы только Ричарда покормить, – Этьен поднял на меня взгляд и неуверенно спросил: – Можно я на кухне его миски поставлю? Вы не волнуйтесь, корм у меня есть. А воду Рич обычную пьет, из-под крана.
– Приходите оба. И ты, и Ричард.
Чего уж теперь? Все равно романтический настрой пропал безвозвратно.
– И не выкай мне, мы ведь теперь родственники.
– Хорошо, – послушно кивнул злосчастье.
Спустя десять минут мы все сидели за столом: я, недовольный вторжением родственника Лекс и заметно повеселевший Этьен. Злосчастье переоделся в чистую рубашку и теперь сиял, как медный грош. Я представила мужчин друг другу. Те настороженно переглянулись, но мудро решили не затевать военных действий и молча заняли свои места. Лекс уже привычно развалился в кресле, Этьен потоптался немного и выбрал стул подальше от Стахова, а Ричард, ткнувшись в свою миску и неодобрительно посмотрев на кошачьи консервы, подошел к моему стулу, сел и уставился мне в глаза укоризненным взглядом.
– Что? – опешила я.
– Ма-а-у, – жалобно протянул кот.
– Рич, веди себя прилично, – шикнул на него Этьен. – Ешь свой корм и не приставай к людям.
– Наглость – второе счастье, – философски заметил Лекс, разглядывая вино на свет.
– Ты голодный? – спросила я кошарика.
– Ма-а! – истерично подтвердил Ричард.
– А почему свою еду не ешь?
– Мя-а! – возмутился кот.
– Невкусно? – удивилась я. – Не может быть! На банке написано, что это филе индейки.
– Врут, – флегматично произнес Стахов.
– Что?
– Нет там никакой индейки. Соя, жилы, ароматизаторы, красители, соль и сахар.
– Но Ричард всегда с таким аппетитом ел этот корм, – растерянно сказал Этьен. – Я думал, ему нравится.
– Еще бы ему не нравилось, – хмыкнул Лекс. – Когда ничего другого нет. А тут настоящим мясом запахло.
– Ма-а-у! – подтвердил кот, с вожделением поглядывая на ломтики буженины.