— Я действительно хотел поговорить о том, чтобы решить проблему разных городов. К отношениям на расстоянии я не готов. Я буду сходить с ума, ревновать… В общем, бросай ты там все к черту, милая, и пакуй чемоданы. У меня есть квартира, весьма приличная, да и в целом не бедствую. Хотя деньги — последнее, что, как мне кажется, тебя волнует. Я помню, какой ты была, и не верю, что слишком сильно изменилась. Может, в чем-то и стала более циничной, но все мы с возрастом теряем иллюзии и пересматриваем ценности.
— Ты предлагаешь жить вместе? — Арина приподнялась на локте, чувствуя, что сердце у нее в груди замерло, а потом забилось еще сильней. Все так быстро меняется — еще несколько дней назад она приехала в Крым с разбитым сердцем, а сейчас, встретив свою старую любовь, начинает новую жизнь!
— И как только ты разведешься, мы поженимся, — спокойно сказал он тоном, не терпящим возражений.
— Что? А меня ты спросить забыл? — рассмеялась Арина, зардевшись от счастья. Вскочила, прижав ладони к горящим щекам. — Нет, ты невероятный! Ты ставишь меня перед фактом, даже не спросив! Все-таки в чем-то ты совсем не изменился! Такой же тиран!
Ее полушутливую-полувозмущенную тираду прервал громкой и настойчивый стук в двери.
— Арина! Арина, открывай! — донеслось раздраженное после того, как стук был проигнорирован. — Открывай!
— Это Саша… — прошептала и растерянно села на постель девушка, неосознанно прикрываясь первой попавшейся под руки вещью — это оказалась рубашка Филатова, и Арина, вздрогнув, отбросила ее, потом ногой запихнула под кровать. Туда же отправила остальную одежду Андрея, пока тот изумленно наблюдал за ее суетой, вскинув брови и сложив руки на груди.
— И что ты мне предлагаешь? В шкаф или под кровать? — негромко поинтересовался он с издевкой в голосе, но девушка все же зашипела, приложив палец к губам — тише! — Нет, я все понимаю, но ты ему ничем не обязана…
— Он пока еще мой муж, — на ухо Андрею прошептала пока-еще-жена, а из-за двери снова донесся голос Каминского и громкий стук. Казалось, пока-еще-муж собрался снести преграду, мешавшую ему увидеть ту, которую он считал своей законной собственностью, потому что голос его был голосом самоуверенного человека, не сомневающегося в своей власти.
— Черт, что я делаю… — Филатов с яростью ударил кулаком по подушке и все же направился в ванную. — Мне плевать, как ты объяснишь ему, что в душ нельзя, но в шкаф я точно не полезу… А если он сунется, то я расколю об него раковину, предупреждаю. Так что в твоих интересах выпроводить этого… своего пока-еще-мужа… как можно быстрее.