— А ну-ка, Гоша, сбацай-ка нам нашего русского борща, наваристого, настоящего. Такого, чтобы ложка стояла! А мы его со сметанкой, да под водочку…
— Оценка действия… нецелесообразный перевод продуктов. Целевой субъект не оценит, — робот, озвучив своё «мнение», не сделал даже попытки выполнить прямой приказ.
— Строгий он у нас, — как показалось Питеру, с затаённой гордостью шёпотом признался старпом, — а ещё экономный, аж жуть! Ну да ему положено — суперкарго, как-никак. Зато вы бы таки слышали, как он торгуется!
Ричардсон тихонько вздохнул. То ли хвалёный «Дэниэлс» оказался дешёвой синтетической подделкой, то ли на счёт эффективности медицинского импланта клиника приврала. А, может, просто не стоило в два рыла и на голодный желудок высасывать четвертьгаллонную фляжку крепкого виски. Впрочем, какая разница — главное, голова болела, не сильно, но противно — а во рту словно кошки нагадили. Отличное начало «большого пути к славе и богатству», Пит! С другой стороны — нужно же как-то было загладить своё не самое корректное поведение. Хотя Энтони и оказался нормальным мужиком — не стал стучать, но и просто наживать недоброжелателей на пустом месте — не дело. Вроде бы алкоголь сделал своё — на борт судна попутчики поднимались, улыбаясь до ушей и чуть ли не в обнимку. Теперь приходилось расплачиваться.
— …ну Гошенька, ну миленький. Ну сделай, что тебе стоит? Сам знаешь, как Сергеич борщ любит.
— Капитан так же любит макароны по-флотски, татарский плов, пельмени и девятислойную кулебяку, — даже не делая попыток сдвинуться с места продолжала пререкаться машина, — и капитан не одобряет пьянство на борту.
Дроид, снабжённый видеосенсорами по всему корпусу, даже теоретически не мог буравить взглядом кого-то одного, но гражданину Альянса упорно казалось, что смотрит механизм исключительно на него.
— Гоша, блин! Сколько раз тебе повторять: пьянство — это когда без закуски! Ты как не русский, ей-богу…
Шесть часов назад случайные приятели поднялись на борт «Светлого Пути» — и прямо за дверью шлюза наткнулись на шасси русского штурмового дрона ГШ-149, словно сошедшее с армейской фотографии Антона. Оба путешественника обрадовались роботу как родному — разве что целоваться и обнимать не полезли, для этого литра пойла на двоих было всё-таки маловато. И, видно, изрядно озадачили своими действиями экипаж. Опять же, наверно, не стоило Питеру рассказывать, как он теперь уважает всё имперское и всех имперцев, несмотря на их варварство и добровольный отказ от демократических свобод. Вот даже чёрных потёртых металлокерамических — тоже уважает, ик. Сейчас же он уже практически не сомневался: чёртовы русские затаили и теперь над ним издеваются — в качестве своеобразной ответной любезности. Но так, слегка — и в целом беззлобно.