Иногда Рихард задумывается, что у нее на уме и в сердце. Иногда как будто слышит ответ в ее движениях.
Он медленно, нарочно не спеша, снимает ее гетры. Целует от щиколоток до бедра. Изысканная, все еще непривычная ей ласка и потому такая желанная. Рихард не телепат, но раз за разом угадывает желания, знает их лучше, чем она сама. Бывает резким и порывистым, бывает неспешно ласковым — и то, и другое сводит с ума.
Блоссом чувствует, как тает от его прикосновений. Снежной это так противопоказано. Ну и пусть. Позволяет ему вести, позволяет подчинить ее. Сильные руки скользят по всем изгибам ее тела, язык дразнит. «Земной мужчина, почему ты земной» — последнее время она все чаще отгоняет эту мысль. И сейчас, здесь, мыслям не время и не место. Только он и его движения. Только его тепло — слишком непривычно приятное.
А потом они долго нежатся в постели, не заботясь ни о чем. Ловят момент. Он не последний и все равно такой важный.
* * *
Несколько лет спустя
Рихард, не торопясь, заходит через портал в уединенный домик в горах, зажигает камин, любуется огнем. Тепло постепенно заполняет покинутое ненадолго помещение. Интересно, сколько именно времени прошло здесь. Все чисто и прибрано — слуги постарались перед его прибытием.
Рихард снимает пиджак, расстегивает пуговицы на манжетах, закатывает рукава. За время правления он так и не привык к плащам, эполетам и прочим атрибутам монархической одежды. Не захотел привыкать. Королевские одеяния кажутся ему слишком тяжелыми и плотными. И на все важные собрания и переговоры он неизменно является в строгом черном смокинге. Высшая стикианская знать, может, и недовольна. Но видя взгляд Холоднейшей, возражений не рискует и не рискнет высказывать.
Правитель целой планеты. О таком повышении никогда не думал. Даже не подозревал, что может править. И не просто украшать собою трон. Стражи и остальные сотрудники охраны правопорядка готовы памятники воздвигать в честь своего короля.
Ненадолго останавливается у зеркала: за прошедшее время почти не изменился, даже морщинок у глаз не прибавилось, вот такая вот вечная стикианская молодость*. Рихард невольно усмехается: королева Регула всю Систему подсадила на любимую музыку.
А на Земле Лумину Агату Блоссом то и дело вспоминают. Чужие скорбят. Близкие — нет. С родными коллегами Рихард до сих пор видится — как минимум раз в месяц. Часто не отказывает себе в удовольствии проконсультировать их. Понимает, что рассказать им может многое, а вот объяснить далеко не всё.
Но что мог, рассказал им. Как и Блоссом Чарльзу. Не выдержала. И первенца они назвали в честь друга-бывшего продюсера.