– А вы думаете, почему в старину все ходили исключительно в шляпах? – вдруг спросил он высоким голосом. – Посмотрите на парадные портреты вельмож!
– Ну, вы уж скажете, доктор, – откликнулся сквайр. – По-вашему, из-за вшей? Фи… И потом, мы тоже ходим в шляпах.
– Конечно, ходим – того и гляди подцепишь какую-нибудь заразу, – проворчал доктор и вдруг заговорил совсем другим, вдохновенным тоном. – Но я верю, что в будущем, лет через сто, шляпы носить никто не будет… Они отомрут. Останутся, если только для красоты.
– Ну, доктор, вы неисправимый фантазёр, – ответил мистер Трелони, улыбаясь.
– Да точно вам говорю! – вскричал доктор обиженно, потом примиряюще продолжил. – Ну, хорошо… Ну, не через сто – пускай через двести, через триста… Люди не будут носить шляпы… Шляпы останутся только у тех, кому они действительно нужны – у воинов или у моряков!
– Доктор! Вы завираетесь! – воскликнул капитан восхищённо.
Доктор Легг заулыбался, склонил голову на бок и оглядел всех добрыми глазами: матросы, которым надо было идти за дровами, отходили от костра, беззлобно посмеиваясь, дон Родригу отечески щурился, у Платона рот был до ушей, а мистер Трелони, сидя по-турецки, насмешливо качал головой, как китайский божок.
– Да что это за жизнь за такая – никогда не соври? – закричал вдруг доктор громко и возмущённо.
И у него было такое лицо, что все вокруг содрогнулись от хохота – даже Жуан, который не понял из сказанного ни слова.
****
Глава 2. Олиба из племени мандинка
Вереница носильщиков вошла на окраину деревни и стала складывать груз.
Капитан огляделся. Это была, видимо, довольно большая деревня: утоптанная ногами земля была тесно заставлена круглыми хижинами с высокими коническими крышами из сухой слоновой травы. Возле хижин, дверные проёмы которых занавешивали травяные циновки, на корточках сидели женщины и что-то делали по хозяйству, тут же в пыли копошились куры и дети. Ни садиков, ни огородов вокруг хижин не было, только редкие высокие деревья затеняли иные строения. Мужчин капитан тоже не заметил.
Увидев подошедший караван, женщины поднялись и бросились встречать своих родных. На белых людей никто не смотрел, что, впрочем, их вполне устраивало. Йаро отвёл гостям место для палаток на окраине, и скоро матросы и джентльмены занялись обустройством своего лагеря. Потом у круглых хижин появились чернокожие мужчины, и по деревне прошло словно бы движение, словно бы воздух сгустился и стал ещё жарче, насыщеннее. Йаро, который всё время находился поблизости от белых, подошёл к ним и объяснил португальскому проводнику: