– Ах, чёрт! Правда, забыл! – огорчённо произнёс доктор, и лицо его скривилось, словно он съел чего кислого.
– А может, попробовать накормить? Может, эти фульбе – будут есть? – спросил мистер Трелони с надеждой.
Платон пожал плечами, встал, взял несколько кусков мяса и пошёл к пленникам. Вскоре он вернулся, встретился глазами с доктором и отрицательно покачал головой. Доктор, который всё это время сидел, как на иголках, вскочил.
– Что же теперь делать? – заволновался он.
– Вы не о том переживаете, сэр, – сказал Платон, опять усаживаясь возле костра рядом с Жуаном.
И, увидев, что доктор Легг с недоумённым отчаянием смотрит на него, добавил:
– Вы лучше вот о чём подумайте, сэр… Этих воинов, молодых и сильных, которые не хотят никуда идти и которые только и ждут, чтобы вырваться и напасть на нас, мы потащим за собой связанными, будем день и ночь бояться их и караулить их, оберегать от зверей и прочих опасностей, да ещё поить и кормить правильным мясом.
Платон замолчал. Мистер Трелони, который бросил жевать ещё в начале этой удивительно пространной речи Платона, смотрел на него во все глаза: мысль, которую только что высказал Платон, поразила его в самое сердце.
– Что же? – воскликнул доктор: он вдруг вспыхнул, заволновался, став сразу пунцовым. – Получается, что им проще перерезать горло?
Платон какое-то время молча смотрел на доктора, потом тихо ответил:
– Я не знаю.
У костра наступило молчание.
****
Когда из лагеря туземцев вернулись капитан и дон Родригу, все сразу заметили, что капитан находится в каком-то взвинченном, лихорадочном возбуждении. В отличие от него португальский аристократ был тих и сосредоточенно серьёзен, даже насторожен. Подсаживаясь к костру, капитан оглядел всех лихими глазами.
– Мы разговаривали с вождём Нинббе, а ещё с их колдуном-кузнецом… Как там его зовут, – сказал он.
– Имя называть запрещено, – подсказал португалец.
– Вот-вот. Запрещено. Будем звать его Кузнецом, – откликнулся капитан, принимая от матроса Джексона свой кусок антилопы.
Всё это время матрос Джексон сберегал лучшие куски для капитана и дона Родригу, и теперь заботливо подавал им их, ещё тёплые. Сквайр протянул капитану свой нож. Капитан поблагодарил его кивком головы и посмотрел с какой-то сумасшедшей решимостью на угрюмого доктора Легга – тот сидел в стороне, ни на кого не глядя.
Лицо капитана посуровело, вокруг рта отчётливо проступили носогубные складки. Он стал медленно и сосредоточенно есть, кидая изредка косые взгляды на доктора и отрезая ножом себе небольшие кусочки мяса, чтобы положить в рот. Все у костра напряжённо ждали, что он скажет.