Он покрутил головой, разыскивая капитана, – того вместе с Платоном нигде не было видно, – и покосился на доктора Легга. Тот сидел рядом, отвернувшись от пленников и глядя на пламя ближайшего костра. Время от времени он поднимал вверх кисть правой руки, словно дискутируя с кем-то, но потом его рука опять безвольно падала на колени. У мистера Трелони заныло сердце: он понял, что доктор продолжает спорить с капитаном.
Сквайру казалось, что он отвлёкся буквально на секунду, но когда он снова посмотрел на пленников, то увидел рядом с ними капитана и Платона. Капитан был в своём синем, узком в талии, бархатном жюстокоре с богато расшитыми обшлагами, и этот бархат сейчас казался совсем чёрным. Платон возвышался рядом с ним, наоборот, в одной набедренной повязке, и в свете луны все мускулы его великолепного тела отливали серебристым шёлком. Платон держал на вытянутых руках инструменты доктора: они явственно поблёскивали на тёмной ткани футляра, закреплённые на своих местах кармашками и ремешками.
Сквайр, не спуская завороженных глаз с происходящего в центре круга, стал дёргать доктора за руку.
– Смотрите, доктор, смотрите, – зашептал он.
Доктор Легг повернул голову, вгляделся и оторопело заморгал глазами.
Мистер Трелони увидел, что капитан взял у Платона какой-то нож и поднял его над головой, словно показывая всем. Нож был самого отвратительного вида – большой, круто изогнутый, как серп или коготь гигантского хищного зверя, с тонким острием и удобной ухватистой рукоятью.
– Доктор, что это? – спросил сквайр в миг севшим голосом.
– Нож для ампутаций! – ответит доктор Легг чуть слышно и застонал.
А капитан, медленно и страшно потянувшись обеими руками к голове ближайшего пленника, отрезал у него над ухом прядь волос.
– Етитская сила! – сдавленно вскрикнул доктор, вскакивая со своего места.
– Тише, доктор! Тише! Вы им мешаете! – зашептал мистер Трелони, он стал тянуть доктора за руку, чтобы тот сел.
Доктор упал на своё место и уже больше не отводил глаз от происходящего.
А капитан, положив нож к Платону на развёрнутый футляр, достал откуда-то из футляра сложенный лист бумаги, развернул его перед самым носом пленника, медленно и неторопливо завернул в этот лист отрезанные волосы и убрал этот конвертик к себе в сумку, висящую на плече. Так капитан обошёл всех пленников, отрезая им пряди волос с головы и складывая их к себе в сумку. И всё это время возле капитана, не отступая от него ни на шаг, находился Кузнец со своим рокочущим барабаном, наводящим сонную одурь. Потом Кузнец с капитаном ушли, а Платон всё тем же отвратительным ножом разрезал пленникам верёвки на ногах и руках.