Как только они достигли относительной безопасности кондоминиума и тяжелая дверь закрылась за ними, он внезапно спросил:
— Так скажи мне, детка, почему ты настойчиво отталкиваешь меня? — Он решительно взялся за этот вопрос.
— Почему ты так думаешь? — Она уклонилась от ответа, опустившись в кресло и старательно держась вне пределов его досягаемости. По крайней мере, она так думала.
Он не ответил на её вопрос. Зачем беспокоиться, когда он может доказать истинность своего заявления. Он поднял её с кресла, плюхнулся на него сам и усадил Арабеллу к себе на колени.
Она отскочила от него быстрее, чем заяц от волка.
— Именно это я и имею в виду. Почему ты не позволяешь мне прикоснуться к тебе?
— Ты серьёзно спрашиваешь?
— Я мог бы спросить в шутку, но не думаю, что это смешно. Я хочу, чтобы ты хотела меня. Думаю, ты тоже этого хочешь. И всё же ты борешься с этим? Почему?
— Потому что я знаю тебя всего несколько часов.
— Разве ты не слышала о любви с первого взгляда? Или можем назвать это брачной лихорадкой. Как бы там ни было, ты знаешь, что между нами что-то происходит.
— Это невозможно.
— Почему?
— Потому что формально я все еще в трауре.
— По мужчине, который плохо с тобой обращался.
— Я никогда этого не говорила.
— Я не слепой идиот, детка. Кто-то причинил тебе боль. Кто-то близкий. И хотя мне больно это признавать, не думаю, что Джефф тот тип парня, который может причинить такую боль. А значит, это был кто-то другой, близкий тебе. Твой муж.
— Не следует плохо отзываться о мертвых.
— Или что? Он вернется, чтобы меня преследовать? Я бы этого хотел, чтобы преподать этому придурку урок, как не стоит быть мудаком с леди. Он причинил тебе боль. Он не заслуживает никакого уважения. Мне просто жаль, что я не смог спасти тебя от него раньше. — Очевидно, что-то из того, что он сказал, задело Арабеллу за живое, потому что слезы грозили пролиться из её глаз. — Детка, не плачь. Почему ты плачешь?
— Я не плачу, — всхлипнула она.
— Ты ведь не скучаешь по придурку, который тебя обижал, правда? — Сама мысль об этом приводила его в ужас, а с чего бы еще ей плакать?
— О боже, я не скучаю по нему. Совсем. Это просто… — она замолчала.
Хейдер велел своему котику и нетерпению сесть в уголке и ждать. Дать ей шанс.
Дрожащее дыхание вырвалось из её груди.
— Ты же знаешь, мой брат разобрался бы с Гарри, если бы у него была такая возможность. Но он сделал бы это, потому что должен. Я же член семьи.
— А я нет, и скажу тебе прямо сейчас, если бы столкнулся с этим придурком, оскорбляющим тебя, я бы его убил. — Законно или нет. К насилию никогда нельзя относиться с терпимостью.