Лосенок подошел к осине, взглянул направо и налево добрыми наивными глазами, взглянул с опаской, потому что за такую же проделку, в которую он собирался сейчас пуститься, ему дома, то есть в деревне, однажды здорово влетело… Но тут людей нет, и вообще все выглядело по-другому. Лосенок шумно вздохнул, и, предвкушая вкусную еду, резцами, как долотом, надрезал сизую кору осины. Затем, ухватив зубами и губам и отставшую от ствола ленту коры, он осторожно потянул ее кверху и содрал свежую, душистую, сочную полюсу почти в метр длиной. Не в силах терпеть, забрал ее торопливо в рот, с наслаждением пережевывая и пуская от удовольствия слюну.
Потом лосенок увидел рябину, и ему захотелось добраться до се верхушки, где были самые сочные листья и побеги. Крупной, горбатой головой лосенок нажал на тонкий ствол, пригнул его едва не до земли и отломил вершину.
Так он вольничал в лесу, пока неожиданно, как все происходившее в этом лесном царстве, не ощутил, что кто-то сел ему на спину. Лосенок почувствовал прикосновение когтей, легкие удары крыльев. Толстая шея не позволяла даже оглянуться, чтобы посмотреть, кто же там уселся на его спине и выщипывает зачем-то шерсть.
В диком страхе, ничего не разбирая впереди, лосенок ринулся бежать. У него была теплая толстая кожа, так что хлесткие щелчки веток дерева он почти не чувствовал. Сильные ноги рвали трапу, приминали кусты.
Сорока давно слетела со спины лосенка, не так испуганная, как удивленная. Поднялась повыше, пытаясь понять, с чего он шарахнулся. Ведь всегда сороки садились на спины лосей выщипывать шерсть для своих гнезд. И ни один лось не жаловался, не пугался, наоборот, был рад избавиться от свалявшейся шерсти, в которой заводились паразиты. А этот дурачок перепугался до смерти…
Но мудрая сорока была неправа. Она не поняла, что перед пей лосенок, почти дитя, да еще выросший не в лесу, с мамой, а в деревне, с ребятами, на спины которых не опускались сороки в поисках свалявшейся шерсти.
Лосенок несколько успокоился, влетев с размаху в небольшое, но глубокое лесное озеро. Воды он не боялся. Напротив, очень любил купаться, плавать, умел нырять.
Солнце поднялось уже довольно высоко. Неотвязные, кусачие мухи и слепни-кровососы сотнями реяли над лосенком, пока он наслаждался едой и спасался бегством. Как ни мчался он сквозь заросли, все равно слепни и мухи жалили его в самые нежные, незащищенные места, туда, где набухали будущие рожки. Эти места, похожие на огромные почни, кровоточили от укусов, но запах крови только привлекал полчища мух и слепней.