На следующий день, когда пришло время провожать старика в последний путь, пастор сделал для себя неожиданное открытие. Он, конечно же, страстно желал, чтобы все это поскорее завершилось, чтобы наступил вечер, а за ним и ночь, когда он попытается заняться поисками конверта. Иного варианта он не видел. Правда, была одна мысль поделиться тайной с сыном покойного. Ведь в принципе лучше разделить клад с ним, если он в конце концов будет найден на двоих, чем с лекарем и незнакомцем, ибо тогда делить сокровища придется уже на три части. Образно говоря, из двух зол лучше выбрать меньшее, – примерно так рассудил бы здравомыслящий человек. Но в том-то и дело, что здравомыслящий. Золото, даже его призрак, имеет удивительную способность лишать человека благоразумия и способности трезво рассуждать.
Вот и пастору хотелось завладеть всем одному, даже мысли о компромиссе с кем бы то ни было он не допускал. Если бы даже сын покойного предъявил пастору сотню бумаг и тысячу доказательств того, что клад на правах наследства принадлежит ему, святой отец и слушать не стал бы эту ересь. Какой-то незримый, но фантастически мощный механизм в его сознании уже сработал, и не могло быть и речи о том, чтобы его каким-то чудодейственным образом остановить или направить в обратную сторону.
Однако все произошло быстрее, чем ожидал пастор. Когда похоронная процессия тронулась в путь, святой отец, дольше других задержавшись в доме – притом вовсе не преднамеренно, к огромной своей радости заметил, что почти все покинули дом, и поспешил вслед за скорбной толпой. Резонно решив, что во время предстоящего погребения обойдутся и без него, поскольку в общей массе собравшихся пастор заметил еще нескольких служителей церкви, он с видом искреннего возмущения поторопил задержавшихся в доме и вскоре остался совершенно один.
Пастор ликовал в душе. Не нужно ждать ночи, вот сейчас все будет решено. С удивительной для своего сана и смиренного нрава прытью он поднялся по лестнице и принялся торопливо, чтобы успеть до возвращения остальных, осматривать помещения. И в спешке даже вначале забыл о словах старика «в угловой комнате», настолько сильным было возбуждение и желание поскорее завладеть вожделенным пакетом. Главное, что сверлило его мысль – сундук. Ориентир, по мнению ищущего, был серьезным, поскольку не было необходимости копаться в ящиках комода, гардеробе, в бумагах на столе. Иной раз хватало беглого взгляда, чтобы определить: в этой комнате сундука нет.
Пастор так увлекся поиском в одной из комнат, что совершенно не обратил внимания на шум за дверью. Когда, наконец, он усилился и до сознания святого отца дошло: что-то происходит, он весь застыл в оцепенении. Приближающиеся шаги за дверью вызвали не столько страх, который вполне оправдан в момент появления того, чего не ждешь, сколько беспредельное чувство возмущения и протеста, когда хочется кричать до исступления: «Не-е-ет! Не отдам! Мое-е-е!». Это было тем более неожиданно, что на радостях от такого удобного случая завладеть конвертом да в азарте поиска пастор даже как-то и не подумал о том, что его конкуренты тоже могут воспользоваться отсутствием хозяев с той же целью. Теперь он чисто интуитивно почувствовал: это кто-то из них! И был готов дать голову на отсечение, что это не кто-то возвратившийся из похоронной процессии, а именно один из тех двоих, кто хочет отнять у пастора его сокровище.