— Добрый день, Вильгельм.
— Что ты здесь делаешь, — вырвалось у него.
— Я буду давать показания.
— Ты не станешь этого делать!
— Стану.
Вильгельм понял, кого он должен благодарить за это, и повернулся к адвокату. Со взглядом, которого испугался бы любой, он сказал:
— Господин адвокат, я вам ясно сказал, что я этого не желаю.
Едва доктор Бернин смог произнести слово в своё оправдание, Марианна спокойно сказала:
— Вильгельм, относительно того, что ты сказал, и кому именно, вообще не играет никакой роли. Это моё желание выступить здесь, понимаешь?
Вильгельм покраснел ещё сильнее. Марианна ещё больше побледнела. Но эта бледность не была признаком слабости.
— Исключительно моё желание, — твёрдо добавила она.
— Но это моё разбирательство!
Смехотворные притязания на «собственность» судебного разбирательства должно бы вызвать смех, однако этого не произошло, так как ситуация оставалась очень серьёзной. Доктор Бернин думал о заседании, которое вот-вот должно начаться и сказал Петеру Шторму:
— Весёленькое дело.
В связи с этим Шторм подумал, что в этом деле они многого не добьются.
— Чёрт вас возьми, Тюрнагель! — выругался он, — кончайте валять дурака, иначе мы все уходим, и вы останетесь один выкручиваться из этого дела.
— Это было бы для меня лучше всего!
Когда открылась дверь, и судебный пристав пригласил всех зайти, Вильгельм вошёл в зал заседаний именно с такой позицией.
Судебное заседание началось с так называемого разъяснения, во время которого сообщили, что как свидетели обвинения, так и свидетели защиты под угрозой штрафа должны говорить только правду и ничего больше. Затем все опять вышли из зала и стали ждать, когда их каждого по отдельности будут вызывать. В зале остался лишь обвиняемый. Зачитали обвинительное заключение, после чего начался допрос обвиняемого.
— Господин Тюрнагель, — сказал судья, — вы слышали, в чём вас обвиняют. Вы хорошо всё поняли?
— Да.
— Вам нужен переводчик?
— Нет.
— Может быть, — со снисходительным выражением лица произнёс судья, — ваше знание немецкого языка недостаточное. Скажите это сейчас, иначе указание на это обстоятельство при подаче апелляции будет отклонено.
Доктор Бернин опередил Вильгельма с ответом.
— Господин председатель, — обратился он к судье, — знание немецкого языка у моего клиента абсолютно достаточное. Суд сможет в этом убедиться.
— Но из полицейского протокола допроса следует, что это не так.
— Это было несколько месяцев назад.
— Вы хотите сказать, что за это время ваш клиент его достаточно хорошо выучил?
— Да.
Казалось, что председатель был не совсем в этом убеждён, однако произнёс: