— Мне безразлично. Вообще.
Тео начал сердиться.
— Знаете, о чём вы мне напомнили?
— О чём?
— Об одной шутке, которую я слышал в Мюнхене. Сидят двое в трактире: местный житель и китаец, прекрасно понимающий по-немецки, чёрт знает откуда. Мюнхенец съел три блюда и выпил друг за другом десять кружек пива. Китаец съел одно блюдо, выпил одну кружку пива и посмотрел смущенно на мюнхенца. Потом не выдержал и спросил: «Как вы можете столько есть и пить? Это отвратительно. У нас, у китайцев, другой менталитет. Мы должны на еду настроиться. И заканчиваем кушать тогда, когда утолим чувство голода, а пить, когда утолим жажду». На это мюнхенец ответил: «Прямо как животные».
Шофёр громко рассмеялся и хлопнул себя по бедру.
— Над кем вы смеётесь? — спросил Тео с неподвижным выражением лица. — Над мюнхенцем или над китайцем?
— Конечно над китайцем.
— Неправильно! Насмешку заслужил не он. Подумайте над этим хорошенько.
Тео вынул кошелёк из кармана.
— Сколько я вам должен?
— Девять марок.
Хотя всего набежало три марки и восемьдесят пфеннингов, остальное составлял процент нечестности, которую шофёр мог запросить в зависимости от степени опьянения своих клиентов. Он часто выкачивал значительные суммы у пьяных фанатов «Шальке».
«Подсолнух» лежал в полной темноте; ни в одном окне не горел свет. Все уже спали, и поэтому поздно вернувшийся домой Теодор старался избегать ненужного шума, когда направился в спальню. У мужчин, старающихся не шуметь в такой ситуации, получается всё наоборот. Они не зажигают свет и натыкаются на стулья, спотыкаются на лестнице и цепляются за ковёр.
Сабина привыкла к тому, что её сон прерывали.
— Включи свет, — сказала она ясным голосом, когда услышала в темноте шум.
— Нет.
— Почему нет?
— Я не хочу тебя будить.
— Я уже не сплю.
— Почему, хотел бы я знать.
Не зная, что на это ответить, Сабина сказала:
— Вы сегодня оставили меня на весь вечер одну.
Теодор нащупал выключатель, и в спальне стало светло. Ослеплённая ярким светом, Сабина закрыла глаза. Теодор сел на кровать и начал снимать туфли. Он делал это осторожно, чтобы не опрокинуться вперёд головой. Во время своих стараний он разговаривал с женой. При этом его голос звучал глухо, так как голова находилась ниже края кровати.
— Ты когда-нибудь такое видела?
— Что именно? — ответила Сабина без особого интереса.
— Один водитель такси не должен ходить на футбол?
— Почему не должен?
— Потому, что его старуха запрещает ему.
Тео кряхтел, частично от возмущения на эту неизвестную ему женщину, частично от того, что стягивание туфель составляло определённую трудность. Он продолжил: