Когда через два часа Вильгельм пришел домой, то увидел, что на кухне горит свет, заглянув туда, он увидел хозяйку, сидящую за столом с остатками еды и бутылкой ликёра.
На следующее утро, когда Вильгельм проснулся после тяжелого сна, перед ним встал вопрос, как поступить. Или лучше сказать: что ему вообще делать. Сейчас воскресенье и в ситуации, в которой он оказался, трудно было что-либо придумать.
Ему нужно какое-то жильё. Однако в воскресенье всё закрыто. Не работает ни одно ведомство, ни одна социальная служба или какое-либо другое учреждение, где человеку, оказавшемуся в трудном положении, можно получить помощь. Фирма, где работал Вильгельм, в выходные дни закрыта. Возможно, он мог бы попросить помощь у своего шефа, хорошо к нему относившегося, или у кого-нибудь из коллег, знавшего его хорошо.
Что делать? На этот вопрос не было разумного ответа, во всяком случае, в данный момент. Когда в его голове возникла мысль о Марианне, он сразу же её отбросил. Просить у неё помощи он посчитал унизительным.
Он бродил по улицам… бесцельно и бессмысленно. Он это делал просто потому, что не хотел встречаться с Вандой Крупинской после того, что между ними произошло. Через несколько часов бесполезного шатания он нашёл единственную возможность, которую можно было отыскать в воскресный день — набрёл на какой-то пансион. Свои немногочисленные вещи он собрал быстро. Срок аренды, за который была предварительно уплачена суммы в семьдесят пять марок, он ещё не прожил. Хозяйка должна бы вернуть назад эти деньги. Однако Вильгельм от них отказался. Он увидел в этом удобный случай сказать Ванде первые и последние слова в этот день.
— Госпожа Крупинская, пусть эти деньги останутся вам в счет пребывания в вашей спальне.
Она чуть не задохнулась от возмущения.
— Ты… ты…
Дверь закрылась, и связь между Вандой и Вильгельмом оборвалась. Всё, что Ванда говорила ему вслед, Вильгельм уже не слышал.
После того как Вильгельм решил вопрос с жильём поселившись в пансионе, он снова подумал о Марианне. Больше ничего ему не мешало, и он направился в «Подсолнух».
В это воскресное послеполуденное время в трактире было не больше десяти человек. Видимо у них нет жён или подружек, иначе они не сидели бы здесь. У немцев по воскресным дням женщины распоряжаются своими мужчинами.
Вильгельм сел за «свой» столик. К нему подошел официант Генрих, узнавший его. Другие посетители ничего не знали о том, что произошло здесь днём раньше. За стойкой тоже никого не было. Пиво, которое потребуется посетителям, Генрих мог налить сам. Хозяин трактира для этого не нужен.