— И до сих пор они здесь?
— Да! Я же сказал, что все номера заняты! Из десяти номеров остался только один. Полиция попросила всех задержаться, пока тело мадам Ольги не отнесут на кладбище. Ко всем могут возникнуть вопросы.
— Какие вопросы? — обреченно спросила Степа.
— Как какие?! Мадам Ольгу убили! Проломили голову! Это самый настоящий криминал! Убийство!
— И в убийстве обвинили знакомую месье Куропаткина?
— Да! Моя жена Эмма застала ее над трупом. Перед тем, как уйти с работы, она пошла к хозяйке, чтобы попросить выходной день, а там… Бедная хозяйка! Из нее вылилось столько крови! Я не знаю, чем она могла помешать мадам Алине. — Он впервые назвал мою подругу по имени. — Мадам Ольга не могла никого обидеть ни словом, ни действием. Она была ангелом. Месье Жак ее очень любил.
— Значит, у Алины не было повода ее убивать?
Вопрос Степы застал Анри врасплох.
— Вроде бы нет, но она же ее убила! Может, она псих? Кто поймет русскую душу?!
— Нет, просто так там тоже не убивают, — сказала на русском Степа. — Нужен повод.
Я кивнула в ответ.
— Да уж…
— А то, чем проломили ей голову, осталось на месте?
— Разумеется. Бронзовая статуэтка валялась рядом — тоже вся в крови.
— И на ней отпечатки пальцев этой Алины?
— Мадам, я не работаю в полиции. Мне такие нюансы ни к чему. Хозяйка убита. Что будет с отелем, одному богу известно. У месье Жака не было родственников. Все свое имущество он вроде бы отписал мадам Ольге. Спасибо, мне и Эмме оставил пожизненное содержание. Добрейшей души человек, даже мадам Ирину не забыл. Ей тоже назначено пожизненное содержание.
— Получается, теперь она наследница всего этого?
— Не уверен, — туманно ответил Анри и замолчал.
Дальнейшие расспросы могли вызвать у портье подозрения, поэтому Степа разумно вернулась к тому, с чего начала:
— А где нам найти месье Куропаткина? Вы знаете, в какую больницу его отвезли?
— Это недалеко. Если вы за него поручитесь, то его, может, и отпустят, — предположил Анри.
Больница, куда помести Веню, напоминала маленький уютный санаторий. Это было двухэтажное здание, окруженное ухоженным сквером. К центральному входу вела кипарисовая аллея. Я отметила, что дорожки здесь были очень чистые, а газоны аккуратно подстриженные. Но что нас больше всего поразило, так это то, что на лужайке перед входом мы увидели человек десять в одинаковых пижамах и с мольбертами. Не факт, что все эти люди были живописцами, в буквальном смысле этого слова, но каждый из них в руке держал кисть. Некоторые бездумно водили ею по листу бумаги, а некоторые действительно рисовали, причем увлеченно, с упоением. Наверно, это была своего рода психотерапия.