Справедливости ради, никто ее в спальне не удерживал, а охрана вовсе исчезла сразу после брачной церемонии. Крайдин знал, что Марисса помнит о его угрозах, потому вряд ли решится бежать. А может, стража на замковых воротах остановит. Но в этих пределах Марисса была вольна перемещаться где вздумается, хоть в сад выходить. Другое дело, что ей пока очень не хотелось встречаться с Крайдином, потому и рассматривала окрестности из окна в ожидании, когда скука ее все же выгонит наружу силой.
Сам муженек объявился утром третьего дня. Вошел без стука, как обычно. Марисса как раз разглядывала картинки из детской книжки – Калина вчера вечером занесла по ее просьбе. Удивилась, конечно, что госпожа сама в библиотеке не возьмет что по душе, но притащила целую стопку первых попавшихся, как Марисса и сказала.
Она сразу выпрямила спину и подняла подбородок, выдержала долгий пронзительный взгляд. И усмешку выдержала, хотя это было сложнее.
– Через час выезжаем. Соберись, – сказал он только.
– Куда?
– В поместье матери. Я говорил.
– Его величество дал разрешение?
– Не совсем. Сообщу по факту, ему придется это просто съесть. А то я зря из себя послушного щенка изображаю? И это не твое дело. Собирайся, – и вышел.
Марисса пожала плечами. В конце концов ей действительно хотелось хоть куда-нибудь выехать. Жаль только, что придется это делать в обществе жуткого типа. При помощи служанки пришлось снова нарядиться в неудобное, слишком длинное и тяжелое платье, в котором даже дышать тесно. Непонятно зачем, но Калина специальными шнурками и талию ей утянула, словно Марисса и без того не обладала тонкой талией.
Они снова ехали в крытой повозке, называемой тут каретами. К счастью, не в той же самой, в которой отправлялись на свадьбу. Эта была черной с серебром и очень подходила ее владельцу, такому же мрачному и черному человеку, который лишь издали способен вызвать в слепом ощущение спокойного, не кричащего благородства.
Поместье оказалось далеко за городом, за несколько минут не доберешься. Марисса старательно разглядывала в окошко улочки. Хлаох все-таки красив, а некоторые здания здесь возвышаются на три, а то и четыре этажа. Таких Мариссе прежде видеть не доводилось. Да и гладкими серыми камнями никто дороги в Приреченке не мостил. Быть может, в крупных городах родной земли еще лучше? Мариссе не повезло увидеть даже их. Сразу за городскими стенами потекли еще неубранные на зиму поля – и их вообще невозможно было отличить от тех, что приходилось видеть ей.
– Послушай, ведьма, – она вздрогнула от негромкого голоса. Вся сжалась, но, конечно, от созерцания не отвлеклась. Он продолжил, не дождавшись ее ответа и все с тем же равнодушием: – Марисса, не испытывай мое терпение. Я действительно не привык, чтобы мои слова игнорировали.