— Что ты тут делаешь? — громко спросила Мария.
— Осматриваю подпольную лабораторию, — я немного подумал и уточнил: — хотел помочь…
— «Помочь», — с непонятной интонацией повторила Мария. — Ты слышал, о чём они говорили?
— Александр Никаноров придумал способ…
Но она перебила:
— Я не спрашивала, о чём они говорили!
— Да, слышал.
— Ты понимаешь, что теперь возглавляешь список проблемных секретоносителей?
Не потратив на размышления ни секунды, я кивнул:
— Конечно. Где подписать о неразглашении?
— Молодец, — похвалила Мария. — Рада, что не спросил об уровне гостайны. Мне бы пришлось ответить, а потом беспокоиться о твоём душевном здоровье.
Я не знал, что сказать, и промолчал.
— Ты понял, как эту штуку включить?
— Она включена, — я направил фонарь на шкаф. — Щуп в глаз, и прибор покажет, сколько тебе осталось…
— Только не вслух! — снова перебила меня Мария.
Она взяла щуп, осмотрела его и приблизила к левому глазу. Застонала. Я поставил фонарь на стол.
— Кажется, я себя ослепила, — пожаловалась Мария.
Я забрал у неё сканер и с опаской глянул на счётчик. Но там ничего не было.
— И что дальше? — спросила Мария.
— Должны появиться циферки… ага! Есть!
Она подняла лицо. Было видно, как она пытается разглядеть число.
— Смотри только здоровым глазом, — посоветовал я.
Прибор показывал огромное число, которое начиналось так же, как и моё: «девять-шесть-два», и мне почему-то стало радостно.
— И что это значит?
— Число секунд… — я замешкался, ожидая очередного окрика, но она молчала. — До финиша.
— Понятно. Ты уже пробовал?
Мне стало холодно, но ответил честно:
— Да. Но повторять что-то не хочется.
— А придётся, — сухо сказала Мария и сделала недвусмысленный жест рукой: — Поднеси к глазу.
Мне показалось, что с ней лучше не спорить.
Голубоватое свечение светодиода, зыбкое, едва заметное в луче фонаря, полыхнуло тысячью солнц.
Я снова выругался.
— Ну и что? — требовательно спросила Мария. — Мои цифры погасли, но ничего нового не появилось.
— Нужно подождать, — вытирая слёзы, пробормотал я. — Дешифратор закончит работу и высветит ответ…
— Ни фига! Нету ничего…
Через минуту я понял, что прибор дважды не радует. Сделалось тревожно.
— Но в первый раз тебе много дали?
— Как и тебе: «девять-шесть-два». Умрём через тридцать лет в один день.
— Ого! Это нужно отметить.
Она деловито вынула из кармана плаща небольшую плоскую флягу, наполнила колпачок и тут же опрокинула содержимое себе в глотку. Крякнула, вытерла рукавом губы и вновь наполнила.
— Теперь ты, — сипло приказала она.
Я попытался заглянуть ей в глаза, но она отвернулась. Мне это показалось добрым знаком: я взял колпачок и решительно выплеснул жидкость мимо левого плеча, а чтобы не было слышно падения капель, шаркнул по полу ногой. Вроде бы получилось: я и сам ничего не услышал. Теперь бы угадать, чего именно она ждала, какого эффекта? Ответом была её полная неподвижность: в пол-оборота ко мне, отвернувшись…