Ответ на этот вопрос находился в глубоком тылу моего невежества. Столько книжек я ещё не прочитал.
— Почему вы назвались Мишей?
— Хотел увидеть вашу реакцию. Вы же знаете, как меня зовут?
— Куда бы вы хотели отправиться, Александр?
— Меня устроит любое тихое местечко. И мой чемодан с деньгами. О нём вы ведь тоже знаете? Обещаю больше ничего не изобретать.
— Тихое местечко и чемодан? — я улыбнулся. — Это можно устроить. Подпишите, пожалуйста…
Я положил перед ним соглашение о неразглашении, отпечатанное здесь, в ординаторской, всего минуту назад. Чернильная авторучка лежала перед Никаноровым с самого начала нашей беседы. Александр внимательно прочитал текст, повертел пальцами ручку, и пожаловался:
— Как-то чересчур по земному.
— Пустая формальность. У нас тоже бюрократия.
Он ещё минуту раздумывал, а потом отодвинул соглашение в сторону и решительно отложил ручку.
— Пока не увижу деньги, подписывать не буду.
Я с напускным разочарованием забрал соглашение, а к ручке не притронулся: не хватало ещё самому макнуться в альдегид.
— Ладно. Можно обойтись и без формальностей.
Он был удивлён моей покладистостью, но промолчал. Я предложил пройти в следующую дверь, которая вела в уютную комнатёнку с тремя топчанами. Здесь врачи дремали во время ночных дежурств. Но едва Студент подошёл к порогу, я легонько придержал его за локоть, и мы оказались в бунгало, прилепленного к скале одного из бесчисленных фиордов Норвегии.
Я выглянул из окна и поразился красоте пейзажа: строгие утёсы в сиреневой дымке, далеко внизу — свинцовая вода, небольшой галечный пляж, пирс и два судна у причала: буксир и баржа.
— Располагайтесь, — тоном бывалого риэлтера сказал я. — Это кухня. Холодильник, плита, телевизор…
Я включил телевизор. Толпа полуголых девушек лихо отплясывала на движущейся платформе. Мелодия едва слышалась сквозь хаос барабанов и труб. Выключил.
— В соседней комнате камин, в подвале — общий котёл отопления… большой запас угля и дров в сарае справа от дома. В гостиной — потрясающая библиотека. Правда, на русском ничего не нашёл.
— Спасибо, я читаю не только на русском языке.
Я вздрогнул: по стене стремительно пронеслась сороконожка.
— Безобидная мухоловка, — сказал Никаноров. — Всего сорок ног и скорость, но какой тест на ксенофобию!
Энтомология меня не интересовала, и я продолжил:
— У пирса баржа и буксир. Оба без топлива.
— У баржи не может быть топлива, — улыбнулся Никаноров. — По определению.
Я старательно игнорировал его колкости:
— Это исключительно тихое место, Александр Вам понравится. И здесь вас никто не побеспокоит. А пока я буду заниматься вашим чемоданом, напишите эссе о возможностях бленкера. Особое внимание уделите причинно-следственным связям. Что всё-таки произойдёт, если курице отрубить голову до срока?