— Я пить не буду, — вдруг сказала Милли, улыбаясь немного загадочно. — Не хочу опять испортить вечер. А вот Анна заслужила глоток.
Алекс нахмурился. Весь вечер Милли тоже пила только газированную воду. Возможно, причина тому — их брачная ночь, когда от шампанского ей стало плохо. Очередное напоминание, о котором Алекс хотел бы забыть.
Как бы то ни было, он не стал уговаривать Милли и налил шампанское в два бокала — Анне и себе. Была в этом какая‑то ирония. Ведь действительно — сегодня вечер Анны, и только Анны.
На обратном пути ни Алекс, ни Милли не сказали друг другу ни слова. Анна вышла из машины возле общежития академии. Так же в тишине они вошли в гостиницу и поднялись в свой люкс. Только в номере Милли положила руку на плечо Алексу, и он замер.
— Алекс.
Она произнесла его имя с какой‑то особой нежностью.
Зато голос Алекса прозвучал еще более хрипло, чем обычно.
— Что?
Он чувствовал себя опустошенным. После всех эмоций этого вечера, после осознания того, что он испытывает к Милли. О глубине этого чувства ему было страшно думать. Поэтому лучше гнать эти мысли как можно дальше от себя. Да и это чувство тоже.
— Спасибо, — тихо сказала Милли. — Спасибо, что пошел со мной на этот вечер. Спасибо, что был со мной рядом.
Она смотрела на Алекса большими доверчивыми глазами, полными искренности и симпатии.
— Могу сказать то же самое, — сухо ответил Алекс. — Но тебе, несомненно, было труднее.
— Нисколько.
— Люди смотрели на тебя со мной…
— Алекс. — Милли коснулась пальцем его губ. Даже это прикосновение было каким‑то особенно нежным. — Не надо так говорить. И думать так тоже не надо. Ты был там самым красивым гостем. По крайней мере, для меня.
— Милли…
Ее имя прозвучало как предупреждение. Алекс не хотел, чтобы она его жалела. Милли хотела потешить его эго, но Алекс знал, что это все из жалости. Он не терпел этого раньше, но особенно не стерпит сейчас. Когда совсем недавно он был на грани признания.
— Я говорю честно. — Милли сделала шаг ближе, и вот ее губы щекотно коснулись его губ. Желание — острое, жгучее — в секунду раскалилось добела. — Почему тебе так сложно мне поверить?
Она смотрела ему в лицо, будто ища в нем ответ. Но Алекс сам не знал ответ на вопрос Милли.
Тем временем Милли подняла руку и нежно провела пальцами по глубоким шрамам на его лице. Алекс затаил дыхание. Поврежденная кожа особо чувствительна к боли, но прикосновение Милли было скорее приятным. За все время их занятий любовью она ни разу не касалась его шрамов. И Алексу казалось, что сейчас она трогает его душу.