Рэй начал:
— Честно говоря, я наслаждался каждым мгновением, проведенным с тобой. Это единственное Рождество, когда я радовался, веселился, как обычный человек, и был счастлив. В другой вселенной между нами все могло бы сложиться по‑другому. Ты, будто солнце, озаряешь всех, кто находится рядом. Ты смогла вновь разжечь огонь жизни в моей душе. Помни об этом, Мел.
С этими словами он сделал шаг вперед и нежно провел кончиком пальца по ее щеке.
— Уверяю тебя, я никогда не забуду наше Рождество.
Если он скажет хотя бы еще одно слово, она расплачется у него на глазах.
— Тебе лучше уйти, — выдавила Мел хрипло и отвернулась, хотя на самом деле ей хотелось прижаться щекой к его руке.
Рэй кивнул.
— Как хочешь.
Едва за ним закрылась дверь, она опустилась на пол и разрыдалась.
— Все прошло так, как я и ожидал, — сообщил Рэй, садясь в машину.
Салех завел мотор, и они выехали на дорогу.
— Твоя девушка совсем не простушка, — заметил водитель.
Мел не его девушка, пусть даже в глубине души он и хотел бы этого. Однако Рэй не стал спорить.
— Ты уговорил ее взять деньги?
— Нет, это бесполезно. Если уж она отказалась брать их у тебя, то что уж говорить про меня?
Салех прищелкнул языком.
— Она такая упрямая. Правда, это ей дорого обходится.
Рэй рассеянно кивнул. Перед внутренним взором по‑прежнему стояло огорченное, убитое горем лицо Мел. Как она смотрела на него, когда говорила, что влюбилась. Он бы отдал все на свете, чтобы ответить ей взаимностью.
Салех не замечал его растерянности и продолжал говорить:
— Иногда стоит просто принять то, что дают. И не бояться просить то, чего заслуживаешь. Как считаешь?
Рэй заерзал на сиденье.
— Что ты пытаешься сказать?
— Ты — принц, а твой отец — король Вердовии, только и всего.
— Тебе нужно было взять деньги, — заявила Грета и засунула в рот очередную остывшую печеньку. Целиком.
И принялась активно жевать, а поскольку печенье было большое, при этом еле закрывался рот.
Френи повернулась к сестре.
— Грета, сегодня твоя очередь заваривать чай.
Грета заворчала, но встала и отправилась на кухню.
— Как ты? — Френи подсела к Мел, как только сестра скрылась за дверью.
Мел откинулась на спинку дивана и глубоко вздохнула.
— Я не знаю, правда. Кажется, будто сердце постоянно болит и легче не становится.
Она всхлипнула, как ребенок, который только что разбил коленку во дворе.
— Не переживай, будет больно, но время лечит. — Френи ободряюще похлопала ее по руке.
— Скажи‑ка мне, от чего тебе больнее? От того, что он не сказал тебе правду, или что не может быть твоим?
Мел моргнула от неожиданности. Френи заслуживала откровенного ответа. Вопрос подталкивал ее быть честной не только со старушкой, но и с самой собой.