— Ха, «Рей и Герберт» вовсе не дураки… — отвечает Алекс.
— Ты как всегда?
— А ты?
Рита кивает, поворачивая в кармане двадцатикопеечную монетку.
— Что будешь делать, когда твоя копилка иссякнет? — догадывается Алекс.
— Придумаю что-нибудь! А, может, надоест. Прыгну тогда в Атлантиду.
— Не надоест, — качает головой муж. — Каждый раз думаю — в Атлантиду, а сам… Машину ведь не обманешь.
— Не обманешь. И все-таки ты тоже… Сколько можно страдать из-за Наткиного кавалера?
— Он дурак! И к тому же — дурак невоспитанный.
— Ты уже целый год мотаешься посмотреть, как наша дочка идет в первый класс… Это пахнет психическим расстройством.
— Кто бы говорил! — смеется Алекс. — И потом — это пахнет терапией. Мне так легче!
Рита пожимает плечами (мол, если так, то понятно, но сомневаюсь…), и улыбается белозубому старичку — контролеру машины времени.
— Пять минут удовольствия вам. — Привычно говорит он.
— Тридцать кредитов вам. — Ехидно отвечает Рита, проходит в тесную кабину и зажмуривает глаза. Миг легкого головокружения и она…
…за углом родной школы, где курят и дразнят малышей старшеклассники. До звонка пара минут, и тишина уже дорожит предвкушением взрыва. Хлопнут парты, двери, замки портфелей щелкнут сотни раз, зазвенят сотни голосов, затопает тысяча ботинок, и весь этот пестрый гам хлынет на улицу и в ней растворится.
Рита научилась не отвлекаться на мелочи. Пять минут не резиновые. Она бежит в арку, перепрыгивает через лужи, как будто ей и впрямь двенадцать. Киоск с мороженым втиснут между лотерейным и «Союзпечатью». Главное, чтоб работал. Бывало, и отлучалась продавщица. Бывало, и дождь. Но сегодня все в порядке.
— Одно лимонное за одиннадцать. — Голос Риты дрожит, как у школьницы. Она кладет двугривенник на железную тарелку, прибитую гвоздем к прилавку, и замирает. Глядит, не дыша, как женщина в белом фартуке и белом колпаке, приколотым прямо к мохеровому берету, открывает сейф-холодильник и жестом волшебника протягивает Рите приплюснутый и божественно вкусный стаканчик с лимонным мороженым. Удивляясь Ритиному бездействию, продавщица ворчит, тыкает в стаканчик деревянную палочку и звенит на подносе сдачей. Девять копеек ныряют обратно в карман. Рита кивает «спасибо». Три минуты.
Она научилась кушать мороженое быстро и получать удовольствие даже от того, как восхитительно сладко щекочет язык деревянная палочка. Стаканчик пахнет грубой бумагой, на кругленьком дне — льдинки лимонной кашицы. Вкусно до умопомрачения! Две минуты — это очень много. Пока Рита сидит на скамейке, она видит много знакомых лиц, владельцев которых не может вспомнить. Видит девчонок-болтушек в пионерских галстуках и коричневой школьной форме, видит старшеклассников, помахивающих неудобными «дипломатами». Она немного опасается встретить саму себя, и напрасно. Узнать себя ребенком еще сложнее, чем подругу. Работники «Рей и Герберт» все просчитали.