— Конечно, нет. Это мания.
— Она придет еще?
— Хочет встретиться лично с вами. Говорит о вас, как о боге, вы для нее единственный, кто может в этом разобраться. Что мне делать?
— Ничего!
— Но она вернется!
— Тогда увидим. На всякий случай расспроси консьержку Мегрэ углубился в бумаги, а молодой Лапуэнт вернулся в комнату инспекторов.
— Она сумасшедшая? — спросил его Жанвье.
— Возможно, но не похожа на других.
— У тебя много знакомых сумасшедших?
— Одна из моих теток лежит в психиатрической лечебнице.
— Кажется, эта старушка произвела на тебя впечатление
— Немного. Она смотрела на меня, как на сопляка, который ничего не понимает. Она верит только в Мегрэ.
После обеда Лапуэнт прошелся по набережной Межесери, где в основном расположены магазины, торгующие птицами и мелкими животными. Погода была прекрасной, владельцы кафе выставили столики на тротуар. Подняв голову, Лапуэнт заметил, что на втором этаже окна открыты. С трудом он нашел комнату консьержки в глубине двора. Ее хозяйка, греясь на солнце, штопала мужские носки.
— Вы к кому?
Он показал ей удостоверение уголовной полиции.
— Мне бы хотелось услышать все, что вы знаете о некоей госпоже Антуан де Караме. Ведь ее так зовут, правда? Это старая дама, которая живет на втором этаже.
— Знаю, знаю. Антуан — фамилия ее второго мужа, поэтому и ее фамилия Антуан. Но она так гордится первым мужем, который занимал важный пост в мэрии, и взяла фамилию Антуан де Караме.
— Как она ведет себя?
— Что вы имеете в виду?
— Она не странновата?
— Интересно, почему вдруг полиция заинтересовалась госпожой Антуан?
— Она сама попросила об этом.
— На что она жалуется?
— Вроде бы в ее отсутствие предметы в квартире меняют место. Она вам никогда об этом не говорила?
— Спрашивала только, не видела ли я, чтобы кто-то крутился у ее квартиры. Я сказала, что нет. Ведь отсюда не видно, когда кто-то входит или выходит. Лестница у ворот.
— Кто-нибудь ее посещает?
— Племянница, раз или два в месяц. Но бывает, что не приходит по три месяца.
— Госпожа Антуан ведет себя нормально?
— Как все одинокие старушки. Она получила хорошее воспитание и со всеми любезна.
— Она у себя сейчас?
— Нет. Она пользуется каждой минутой солнечного дня и скорее всего сидит на скамейке в Тюильри.
— А с вами она иногда разговаривает?
— Мы обмениваемся парой слов. Обычно она спрашивает о моем муже, который лежит в больнице.
— Благодарю вас.
— Я думаю, мне не надо сообщать ей об этой беседе?
— Это не имеет значения.
— Во всяком случае, я не думаю, чтобы она была сумасшедшей. У нее свои странности, как и у всех стариков, но не больше, чем у остальных.