Даже зная, что я не могла пробиться, я всё равно искала Блэка.
По большей части я кричала и звала Блэка.
Я пыталась дотянуться до него всеми возможными способами.
Он ни разу не ответил.
Я знала, что дело в ошейнике, и проблема с моей стороны, не с его… но я не могла контролировать тот ужас, который накатывал от того, что я не могла до него дотянуться. Какая-то часть моего света и разума была убеждена, что с ним что-то не так, что он мёртв или как-то пострадал.
Эта реакция была чистой воды иррациональным инстинктом.
Я это знала. Я практикующий врач, и временами даже помнила, как надо мыслить.
К сожалению, ничего из этого не было достаточно, чтобы убедить меня, что с ним всё в порядке.
Всё вокруг меня казалось омертвевшим.
Я ни черта не слышала.
Я ни черта не видела.
Не думаю, что когда-нибудь в своей жизни чувствовала себя настолько абсолютно одинокой.
Боль становилась все хуже.
Она становилась настолько сильной, что я понимала — я не могу мыслить связно.
Я знала, что становлюсь всё более и более нестабильной.
Я видела это логически, своим мозгом врача, но это тоже не помогало.
Я никогда прежде не испытывала такой боли. Я знала, что это. Блэк называл это «болью разделения», которая возникает из-за отрезанности от света других видящих… в частности его света.
Его света в первую очередь.
Я была отрезана от него.
Они отрезали меня от него, и всё сильнее и сильнее казалось, что это убьёт меня, если будет продолжаться в таком же духе.
Я ходила туда-сюда.
Я считала.
Я стискивала зубы, подавляя ярость, пылавшую в моей груди.
Я пыталась решить, есть ли у меня варианты, шанс выбраться отсюда.
Они просовывали подносы еды под дверь.
Я ни с кем не говорила. Никто не заговаривал со мной в ответ.
Они приносили еду, просовывали её под дверь, уходили. Иногда я видела глаза через прорези выше в двери — они смотрели на меня. Вначале они время от времени проверяли меня тщательнее, открывая дверь и заглядывая внутрь, когда я кричала — думали, что со мной что-то не так, что я могла заболеть, испытывать боль, умирать.
Теперь они просто меня игнорировали.
Они открывали нижнюю прорезь, просовывали поднос, закрывали прорезь.
Я пыталась определить свои варианты, возможные стратегии, планы… но если таковые и существовали, я недостаточно умна, чтобы их найти. Пока что у меня ничего не было. Я ни черта не нашла. У меня не было выхода, рычагов давления, влияния, и убеждать тоже некого.
У меня ничего не было.
Так что я ждала.
***
Замок открылся с протяжным металлическим скрипом.
Я вскочила на ноги.
Я оказалась в движении прежде, чем мой разум поспел за моими ушами.