Наоко поёрзал в цепях — скорее от раздражения, нежели от дискомфорта.
Будучи вампиром, он мог пребывать в одной позе часами, днями, и это не беспокоило его так, как когда он был человеком. И всё же его раздражение усиливалось по мере того, как он смотрел на другого мужчину, на спокойное неизменное выражение на этом необычайно красивом лице.
Как вампир, Наоко легко выходил из себя.
Причём всё легче с каждым днём, с каждым бл*дским часом, что он находился здесь.
Он подозревал, что в этом-то и смысл.
— В смысле — ты не знаешь? — прорычал он. — Ты такой же, как она. Конечно, ты знаешь. Скажи мне, чем это могло быть вызвано, мать твою.
Видящий легко поднялся на ноги, передвигаясь с грацией, за которой Наоко следил взглядом.
Это была не вампирская грация.
Теперь Наоко мог видеть различия намного отчётливее по сравнению со временем, когда он был человеком. Видящие были животными. Менее иномирными.
Видящие даже сильнее походили на животных, чем люди.
Эта животность одновременно пробуждала хищнический инстинкт Наоко и возбуждала его — практически в равной степени.
Он осознал, что физически реагирует на оба этих фактора, не успев остановить себя.
Видящий скользнул взглядом ниже, словно ощутил перемену. Его взгляд на мгновение задержался на пахе Наоко, явно заметив новый бугор.
— Ты голоден? — спросил видящий.
Наоко нахмурился.
— Тебе реально насрать, да? — прорычал он. — Я думал, вы были друзьями. Я думал, Мири тебе нравилась. Я только что сказал тебе, что она напугана. Я только что сказал тебе, что с ней случилось нечто плохое.
Когда выражение лица другого не изменилось, Наоко повысил голос.
— Она в опасности, чёрт подери… ты меня вообще слышишь?
Губы другого заметно изогнулись.
Ни капли юмора не отразилось в этих светлых, нефритово-зелёных глазах, пока они изучали его взглядом.
— Она в опасности? — спокойно произнёс видящий. — От кого-то, помимо тебя, я полагаю?
Подбородок Наоко напрягся.
— Ты помнишь, что ты сделал, na? — выпытывал видящий, скрестив руки на груди. — Ты помнишь это, ведь так, Ник?
— Наоко.
Другой и глазом не моргнул.
— Ты голоден, Ник?
— Наоко, — прорычал вампир ещё громче.
Другой лишь смотрел на него.
Наоко сверлил его взглядом в подрагивающем свете пламени.
И всё же какой-то частью сознания он обдумывал его вопрос.
Ему ненавистно было зависеть от видящего.
Он всю свою жизнь ненавидел зависеть от кого-то, даже будучи человеком.
Более того, он чувствовал, что эта зависимость сказывается на нём. Она меняла его поведение. Она формировала его. Неважно, сколько бы он ни плевался угрозами и ни рычал на другого мужчину, эта зависимость формировала его.