Наги ходил по номеру и бурно реагировал на всё, что видел. Стены были оформлены в приятных бежевых, чёрных и золотистых тонах. Наставник набирал воду в ванну, Хина весело заваривала чай. Я в это время поспешно прятал программку с передачами для взрослых и прочие вещи, которые нельзя было показывать Хине и Наги. Чем только я в Токио не занимался, но так, как в тот вечер в отеле, не нервничал ещё никогда.
— Хина, Ходака! — крикнул Наставник из ванной. — Давайте искупаемся втроём!
Мы с Хиной поперхнулись чаем.
— Купайся один! — крикнули мы в один голос.
— Что? Ну тогда, Ходака, давай вдвоём, как два мужика!
— Чего?!
Хина хихикнула и сказала:
— Иди.
— Как тепло... — Мы с Наставником до плеч погрузились в ванну, полную горячей воды.
— Ой? Что это такое? — Наставник нажал на кнопку на стене.
Свет в ванной комнате тут же погас, вместо этого загорелись огоньки в самой ванне, а кроме того, появилась пена. Ванна оказалась с гидромассажем.
— Ух ты! Щекотно! — загалдели мы.
— Освободить ванную!
Хина и Наги дали друг другу пять.
Пока Хина принимала ванну, мы вдвоём приготовили ужин. В тумбочке под телевизором лежали продукты быстрого приготовления и горячие закуски из автомата: якисоба, такояки[34], лапша, карри, картошка фри и караагэ. При одном взгляде на упаковки у меня потекли слюнки.
— Ух ты, как много всего! Что возьмём, Ходака? — возбуждённо спросил Наставник.
— Давайте всё вместе!
— Что? Правда можно?
— Мне дали увольнительные, так что можно!
— Ура! — Наставник повернулся к ванной комнате и громко крикнул: — Хина, у нас сегодня роскошный ужин!
— Здо́рово! — ответила Хина; её голос отдавался эхом, и почему-то от этого у меня быстрее забилось сердце.
— Я искупалась! — сказала она, открывая дверь ванной комнаты, когда мы один за другим подогревали горячие снеки в микроволновке.
— О, отлично, — пробормотал я и затаил дыхание: на Хине был белый банный халат, она откинула волосы на одну сторону и обернула их полотенцем.
Её кожа, обычно белая, теперь обрела оттенок лепестков вишни. Я вдруг осознал, что пялюсь на неё уже секунд пять, и поспешно отвёл взгляд. Хина будто бы даже не заметила этого; увидев горячие закуски на столе, она издала радостный возглас.
— Давайте есть! — сказали мы и принялись за еду.
— Якисоба — объедение! И такояки! А карри — пальчики оближешь! — восторгались мы.
В самом деле, всё было изумительно вкусно. Мы передавали коробочки по кругу, чтобы досталось каждому. В карри мы положили караагэ, получилось карри с курицей («Просто находка!» — оценили мы), лапшу приготовили за две минуты и согласились, что получилось прямо al dente и гораздо вкуснее, чем в каком-нибудь кафе.