— Поезда сейчас не ходят, и вообще в Токио настоящий хаос, но небо ясное — это замечательно. Впервые за последние три месяца в Канто ни облачка.
Превозмогая боль, я вгляделся в синее небо. Я пытался высмотреть в безупречной синеве девичью фигурку, разрываясь между пониманием, что ничего там не увижу, и мыслью, что я с самого начала знал: так оно и будет.
— Шагай шустрее! — окрикнул меня мужчина с «утиным носом», стоя около патрульной машины.
Тут надо мной промелькнуло что-то блестящее. Я прищурился и снова уловил блеск. Что-то маленькое с шлепком упало к моим ногам, подняв брызги. Я присел на корточки и опустил ладонь в воду.
— Ты что делаешь? — раздражённо спросил человек с «утиным носом».
— А! — По коже побежали мурашки: я увидел кольцо с серебристыми крылышками — то самое, которое я надел Хине на безымянный палец.
Хине пришлось пожертвовать жизнью?
— Хина, не может быть!..
Я вскочил на ноги. Полицейский криком осадил меня и схватил за плечо. Я не обратил на него внимания и попытался вырваться, но он заломил мне руки за спиной.
— Хина, вернитесь! Хина, Хина!.. — сопротивляясь, крикнул я в ясное небо, но оно было невозмутимо, и мой крик растаял в синеве.
— Ну... — глубоко вздохнув, недовольно заговорил человек с «утиным носом». — Успокоился?
Патрульная машина, в которую меня усадили, ехала по залитой водой дороге.
— Мы в участке тебя расспросим поподробнее, но первым делом хочу кое-что уточнить.
Я сидел, глядя себе под ноги, но мужчина продолжал, не обращая на это внимания:
— Хине Амано — девочке, сбежавшей с тобой прошлой ночью, — пятнадцать лет, правильно?
— Что?.. — Я машинально поднял голову.
Мужчина смотрел на меня скучающим взглядом.
— Ты знаешь, куда она могла уйти?
— Хине пятнадцать?.. Не восемнадцать?
Мужчина поднял брови:
— Она указала в резюме другой возраст, когда нанималась на работу, — видимо, очень были нужны деньги. Так или иначе, Хина Амано сейчас в девятом классе и даже ещё не получила обязательного образования. Ты не знал?
— Да что же это... — пробормотал я. — Выходит, я тут самый старший...
Мужчина цокнул, и тут я заметил, что по моим щекам текут слёзы.
— Эй... — заговорил детектив, не скрывая раздражения. — Я вообще-то спрашиваю, знаешь ли ты, где она сейчас.
В груди у меня вдруг стало жарко, и я знал, что это от гнева. Происходящее привело меня в бешенство.
— Хина... — Я бросил на мужчину злой взгляд. — Её забрали в обмен на ясное небо! А вы ничего не знаете, только радуетесь как дураки!
Слёзы душили меня. Я плакал и ничего не мог с этим поделать. От унижения я обхватил свои колени и уткнулся в них лицом.