Начальник полиции еще больше скривился, словно у него заболел зуб, и нехотя произнес:
— Мастер Валани Твикси, издатель и ведущий автор нашей кнаккской газеты… мастер Олаф Дурин…
— Тот самый сыщик? — просиял улыбкой газетчик. — Наслышаны, наслышаны!
Иван ухмыльнулся не столь радостно. Кажется, в этом мире отношение полиции к СМИ — точно такое же, как на Земле. Никто не способен придумать больше глупостей, чем журналисты, и никто так не мешается в расследованиях, как они.
— Не знаю, тот или другой, но в том, что я — это я, я уверен.
— Что? — захлопал глазами господин Твикси.
А Иван продолжил тираду:
— Так и напишите в следующем номере газеты: «Встреченный в обществе начальника кнаккской полиции господина Томмота джентльмен уверен в том, что он — это он, а не кто-нибудь другой».
— Я только хотел узнать, как продвигается расследование, — не очень уверенно спросил газетчик.
— Так и продвигается, — кивнул Иван. — Кстати, а как называется газета?
— «Кнаккский вестник», а как же иначе? — совсем растерянно произнес господин Твикси.
— Отлично! — с энтузиазмом воскликнул Иван. — Я обязательно приобрету завтра свежий номер. Должно быть, интереснейшее чтение!
С этими словами землянин сделал шаг в сторону и, не спеша, направился к ожидавшему их полицейскому экипажу.
Иван продолжает осваиваться в иномирье, он имеет честь лицезреть саму Императорскую Кошку и завидует экологичности маготехники.
Поминальный обед прошел в скорбном молчании.
Народу собралось много, поэтому столы накрыли не в доме, а на большой поляне в парке, составив их в форме русской буквы «П». Приглашенные музыканты, навевая тоску, тянули и тянули одну и ту же мелодию. От завываний флейт у Ивана кусок не лез в горло.
Турина и начальника полиции посадили почти в центре поперечной «перекладины», неподалеку от леди Лилиан. Сыщик смотрел на многочисленную скромно одетую «массовку», сидевшую у дальних концов стола, — мелких чиновников, гномов, хозяев соседних лавок, каких-то деревенских увальней, неизвестно какое отношение имевших к магу, и думал о том, во всех мирах есть любители пожрать на дармовщинку. Что на Земле, что здесь, они торопливо и жадно набивают рты, хотя и стараются при этом соблюдать «приличия».
Гости тоже страдали. Это было так ясно написано на их лицах, что они казались персонажами какого-то немого фильма, где важна выразительная мимика. Однако сбежать никто не торопился. Кого-то удерживало обильное угощение, а кого-то «приличия».
«Композитора на дыбу! — решительно сказал себе Иван. — Найти и подвесить! Пусть мучается!» Точнее, это буркнула какая-то из частей его сознания, но которая — сыщик разбираться не стал.