– Это всё неважно, миз Стоунз. Ещё я узнал, что у Кроу имеется один интересный артефакт, который заказал ваш покойный муж… ну куда же вы, Элли?
Девушка остановилась на полпути к двери. Ноги будто приросли к полу, не слушаясь её. Она всхлипывала, но рот её отказывался открываться и звать на помощь. Из глаз брызнули слёзы отчаяния.
– Всё будет хорошо, милая барышня. Вам уже давно досаждают тени, ведь так? – участвующим тоном тихо произнёс мужчина.
Девушка молча смотрела на мужчину. Тот провёл кончиком пальца по её подбородку и поймал скатившуюся слезинку. Гость деловито облизнул палец и восторженно воскликнул:
– Страх! Но ведь вам нечего больше бояться, дорогая. Я пришёл, чтобы избавить вас от теней и всех этих бессонных ночей…
Девушка недоверчиво смотрела на незнакомца.
– Я помогу вам. Больше никаких кошмаров, обещаю.
С этими словами он взял лицо девушки в свои ладони, и стоило ему моргнуть, как глаза его из жёлто-зелёных превратились в чёрные, как смоль. Элли могла лишь стоять и наблюдать. Она медленно тонула в этом бездонном чёрном озере и с каждой последующей секундой испытывала всё большее облегчение… В этом гость не соврал. Больше никаких бессонных ночей.
***
Мужчина вошёл в бывший рабочий кабинет почившего Рэма Стоунза. Окно напротив входа, справа стена, украшенная небольшого размера картинами и африканскими масками. «Никакого вкуса у этого переводчика». На полу старый, потёртый ковёр, слева рабочий стол, уже покрывшийся слоем пыли, и несколько забитых до отказа книжных шкафов вдоль стен. Безвкусица, грязь и убогость. «Похоже, эта девка не заходила в эту комнату со дня смерти своего мужа».
Согласно воспоминаниям женщины, муж её хранил свои личные записи в ближнем шкафу… вторая полка слева… и вуаля. На свет появился блокнот с пометками и записями на одном из мёртвых языков. В её воспоминаниях она не смогла прочесть написанного; что ж, теперь незнакомец знает, что это было не от безграмотности хозяйки дома, просто её муж не мог доверять даже ей. И это правильно: доверять нельзя никому и никогда. Особенно близким людям. Мудрый ход – гостю уже нравился этот переводчик. Хоть и лишённый всяческого эстетического вкуса, он, однако, оказался на редкость смышлёным малым. Для человека, конечно.
Очень жаль, но воспоминания хозяйки дома о Рудольфе Кроу были довольно старыми и расплывчатыми. Их дружба, начавшаяся ещё в академии и горевшая ярким огнём ещё каких-то десять лет назад, затухла окончательно. Последние года три они виделись мимолётно, раз в полгода. Он, конечно, смог выудить мелкие привычки Руди, любимый цвет и прочее, но ничего особенного. Никаких тайн о своём старом друге Элли не знала. Как оказалась, женщина вообще мало что знала и мало чем интересовалась. Она всегда была тенью своего мужа и именно поэтому сейчас затухала. Оставшись одна, она больше не понимала, ради чего живёт.