Она чувствует только губы красивого, светловолосого Мэтта на своём животе, твёрдые пальцы между ног и губы таинственного, чернобрового Деймона на своей груди, постоянно оттягивающего соски.
Они целуют и ласкают её вдвоём, и это неописуемо приятно, так приятно, что тело извивается все быстрее, словно пронзенное электрическим током, выгибается от силы страсти, что на нее обрушилась.
Элизабет лежит на спине, а Мэтт вновь приник к её губам так нежно, так трепетно, что ей хочется растечься от бури чувств, захвативших её. А то, что вытворяет своим языком Мэтт между её бёдер, заставляет дрожать от наслаждения. Он часто колит клитор, всасывая по очереди нежные складочки и иногда проникает кончиком в самую суть женственности, срывая у девушки яркие стоны, которые и самого его повергают в омут жажды близости. Обыкновенную животную жажду взять самку.
Горящий желанием Деймон, принимается спешно снимать джинсы и не теряя времени боксеры, являя миру вставший колом член. Он быстро остается совершенно обнажённым и вновь прижимается всем телом к Элизабет, целуя её нежные губы и сжимая рукой набухшую грудь с чувствительными острыми сосками.
Элизабет выгибается дугой и стонет, раздвигая ноги ещё шире. Невесть когда успевший раздеться Мэтт расположился снизу и стал ещё настойчивее ласкать языком её истекающие соками губки. Он берется за ноги девушки и, не прекращая своего первобытного танца языком, сдвигает её к краю кровати так, что ноги свешиваются вниз.
Так жарко, так душно, так хорошо. Элизабет никогда не думала, что фантазии, посещавшие ее так часто могут быть настолько приятными и настолько реальными. Что тела друзей, так сильно ею любимых могут быть настолько совершенными, а поцелуи возбуждающими. Она плыла на волнах экстаза, все быстрее приближаясь к водопаду, откуда упадет в нирвану.
Спустя мгновение на кровати целуются и жадно ласкают друг друга три полностью обнажённых человека. Они не говорят. Разве нужны слова, когда тела все скажут лучше. Губы молодых любовников постоянно чем-то заняты, но их шумное дыхание и стоны красноречивее тысячи слов.
Вид обнажённой, гибкой словно лозы Элизабет, как и её нежные бархатные стоны, сводят парней с ума, возбуждают и не дают возможность разуму проклюнуться сквозь эротическую дымку. Их твердые, крупные члены стоят, как каменные, горят огнем как факелы, готовые по первой же команде сжечь Элизабет в порочном пламени.
Губы и руки парней изучают каждый миллиметр её одновременно знакомого и незнакомого тела. Нет больше склок, ссор, ревности, даже любви, остается чистая, незамутненная похоть, которая о ниточке выуживает на поверхность каждую грязную фантазию или мечту.