– Я не совсем понимаю. А ты здесь при чем?
– Я виноват не меньше твоего, – его лицо было серьезным.
Кристина молчала, ожидая, что он продолжит. И он, немного помедлив, заговорил снова:
– Ты же не знаешь до конца, что случилось. Когда Герман приехал после той встречи с тобой, он был сам не свой. И вот тогда он захотел выбросить картину.
– Ту, где я нарисована?
– Да. Но я ему не дал. Мы сильно поссорились. Я наговорил ему тогда много всего, чего не следовало, и ушел. А он… Ну, ты в курсе. Видимо, наш с ним разговор был последней каплей.
Вальс подошел к концу и стих. Зазвучала следующая мелодия. Алекс осторожно убрал руку с ее талии и посмотрел Кристине в глаза.
– Так что, как видишь, я виноват. И я не имел права тогда набрасываться на тебя. Прости.
Глаза девушки слегка увлажнились и трогательно заблестели в полумраке гостиной.
– Я прощаю, и давай забудем.
Ей хотелось в порыве чувств сделать что-то: обнять его или хотя бы пожать руку, но она сдержалась. Алекс и без того выглядел вполне довольным.
– Мне это было важно. Я рад, что мы поговорили.
– Только я одного не понимаю, почему ты не дал ему выбросить эту несчастную картину?
– Потому что она моя.
Кристина не поняла и, должно быть, это было заметно.
– Это я ее написал, – пояснил Алекс.
– Ты? – девушка даже переспросила от неожиданности.
– Да, я. Хотел сделать ему приятное и написал эту картину. Но он не имел права так с ней обходиться: выбросить или изрезать. Ведь это моя работа.
– Жаль, что она все-таки пострадала в тот день, – ей вспомнилась кровь в углу холста.
– Пустяки. Я легко ее восстановил. Она цела, вы с Германом снова вместе, и все, вроде бы, хорошо, – он улыбнулся, чтобы смягчить серьезность момента.
Время шло, а в гостиной молодые люди были, по-прежнему, одни. Алекс старательно занимал Кристину беседой. Они удобно устроились вблизи камина в уютных креслах друг напротив друга. От ужина в столовой осталась почти полная бутылка элитного французского вина, которую Алекс предложил распить. Он принес пару бокалов и наполнил их. В свете камина вино казалось темно-бордовым, почти черным.
Кристину уже клонило в сон. Неспешная беседа и слабый алкоголь расслабляли. В тишине и полумраке дом казался нереальным и пугающе-прекрасным. Она слушала голос Алекса и впитывала окутывающую ее атмосферу, которая пьянила не хуже вина. Девушка хотела оставить в памяти все детали этого необычного вечера в особняке у озера.
Ее взгляд задумчиво скользил по комнате, обходя все предметы и, наконец, упал на ее собеседника. Она обратила внимание на его руки. Тонкие пальцы без единого кольца неспешно крутили ножку бокала.