Лицо запрокинулось вверх. Неяркий желтый свет бросал блики на четко очерченные, островатые скулы и сильную шею. Его грудь часто вздымалась. Горячее дыхание сушило губы.
Все это безмерно возбуждало Кристину. Она готова была буквально выпрыгнуть из платья, чтобы прижаться к Герману целиком.
Словно подслушав эти мысли, мужчина коснулся ее подбородка, приглашая подняться с колен. Она подчинилась этому мягкому жесту и была вознаграждена. Герман обрушился на нее, как лавина. Он жадно поцеловал ее и прижал к стене, в секунду оставшись без рубашки и выпутавшись из брюк. Также легко и быстро он расправился с платьем Кристины, и оно соскользнуло на пол.
Герман поднял ее на руки и отнес на диван в гостиной. Девушка почти дрожала от желания, но ее партнер, казалось, не торопился и хотел насладиться ею полностью, вернув потраченную на него нежность. Его жаркие поцелуи согревали ей шею и плечи. Не снимая с нее бюстгальтера, Герман сквозь кружево слегка прикусил ее грудь, и Кристина не сдержала стон от сладкой боли. Его пальцы скользнули к ней в трусики, которые к тому моменту уже успели стать влажными, и нежно затанцевали по ее трепещущей плоти вверх и вниз, то легко, то с нажимом. Приятное томление сменилось экстазом, и Кристина почти готова была лишиться чувств. Затем он запустил пальцы ей внутрь, в тесную и влажную глубину. Тело девушки изогнулось, как сухой лист в осеннем костре, также готовое вспыхнуть и сгореть дотла.
– Да! – выдохнула она, не помня себя от удовольствия.
Герман прервался лишь на пару мгновений, снимая с Кристины кружевные трусики. Все ее тело мелко вздрагивало от возбуждения. Герман припал губами к ее приоткрытому рту и одновременно вошел в нее. Двухголосый стон слабым эхом отразился от высокого потолка. Герман двигался сильными, глубокими толчками, ускоряя ритм, чуть прикрыв глаза от удовольствия.
Кристину будто качало на волнах неведомого, бурного океана. И близился девятый вал.
Она впивалась ногтями в большую, сильную спину своего партнера. Их сплетенные тела покрывали мельчайшие капли пота, похожие на брызгами прибоя. От прикосновений к коже на губах оставался приятный соленый вкус.
Ее бедра танцевали, ловя ритм Германа и следуя ему. Еще никогда и ни с кем Кристине не было так хорошо. Ее словно уносило прочь из этого мира, этой прекрасной гостиной, этого города. Прочь, прямо в звездное небо.
Она полностью растворилась в этих ощущениях, она могла бы провести так целую вечность, как вдруг ощутила нечто, похожее на смесь падения и восторга. Ее тело изогнулось и затрепетало, с губ сорвалось: