Когда они вышли из дома, над городом уже успела опуститься ночь. Жара несколько спала, улицы погрузились во тьму, и только фонари на особняках тускло освещали дорогу. Оглядевшись, к своему неудовольствию, сеньор Альканис не обнаружил кареты. Господа стояли в ожидании экипажа, когда мимо дома проковыляла пожилая индианка:
– Сеньора, вы посланница луны? – удивлённо взглянув на Эстель, проговорила старуха. – Возьмите амулет, он принесёт вам счастье, – протянула она небольшую фигурку.
– Убирайся отсюда со своими дьявольскими штучками, – гневно фыркнул адмирал и презрительно поморщился.
– Не кричи, сеньор, а то накличешь на свою гордую голову беду, – прошипела ведьма. – А вы, сеньора, возьмите амулет. Денег не надо, – настойчиво протягивала фигурку индианка.
Эстель приняла подарок и в ответ сунула старухе монетку:
– Вот, возьмите.
– Спасибо, сеньора, – отозвалась индианка. – Скоро, милая, твоя жизнь изменится, – улыбнувшись, пообещала колдунья и, дальше поковыляв по дороге, вскоре растворилась в темноте.
После исчезновения старухи почти сразу подъехала карета, и адмирал отругал Карлоса за задержку. Громила, оправдываясь, рассказывал, что какой-то безмозглый возница застрял в яме и перегородил повозкой дорогу, а потому ему пришлось сдвигать телегу, пока недотёпа не смог проехать.
Добравшись до дома, Эстель, продолжая сжимать амулет индианки в руке, поднялась в свою комнату. Не задумываясь, она положила вещицу на освещаемый свечами столик, и подоспевшая Каталина помогла сеньоре раздеться.
Выпроводив служанку, Эстель, укладываясь спать, собиралась задуть свечи, но невольно взглянув на талисман, замерла. Разволновавшись, она взяла его в руки и, разглядывая амулет, тревожно размышляла: «Что всё это значит?» Слова старухи снова всплыли в её сознании и уже не выходили из головы. Устроившись в постели, Эстель попыталась уснуть, но полночи не могла сомкнуть глаз, судорожно прижимая к груди вырезанную из тёмного, почти чёрного дерева индийскую безделушку. Это была фигурка ворона…
Ранним утром, дерзко расправив паруса, «Поцелуй Фортуны» поспешно покинул гавань Бас-Тера. Но на этот раз фрегат следовал в гордом одиночестве, без сопровождения других пиратских кораблей, а его трюмы не пустовали, а наоборот, были заполнены тюками добротных шерстяных и хлопковых тканей, металлической посудой, ножами, топорами и мушкетами. Около трёх недель капитан готовился к походу, и младший Тэо постоянно сновал под ногами и пытался спрятаться на корабле. Всякий раз отец находил сына и отчитывал: