– Правда?
– Когда я была маленькой, мы ненадолго останавливались у нее в Лос-Анджелесе. Люди постоянно приходили к ней за консультацией. Так вот, по-моему, твое чутье к выбору еды – куда более приятная штука, чем ее фокусы с глазами.
Увидев, что я его не испугалась, Бен расслабляется, облегченно вздыхает.
– Мне кажется, если подобрать такое блюдо, которое связано с приятными воспоминаниями, с тем временем, когда человек был счастлив, это может ему помочь. Помочь снова стать счастливым, стать собой. И тогда можно все изменить. Скажем, вот когда я тебе понравился?
Я заикаюсь, пытаясь найти какой-нибудь ответ, кроме «сразу, как только тебя увидела». Неужели это настолько очевидно?
Бен отвечает за меня:
– Когда я приготовил для тебя имбирное печенье. Именно тогда ты решила со мной подружиться.
– Точно! Именно. Имбирное печенье.
Он смотрит на меня так, словно хочет сказать больше. Или, может быть, хочет, чтобы я сказала больше. Но я не знаю, что именно, и он снова отворачивается.
– Мне нравится использовать то, в чем я хорош, чтобы помогать другим людям. Даже если это нечто настолько глупое, как готовка.
– Это не глупо. Ты знаешь, что ты любишь, и ты в этом хорош. Хотелось бы мне, чтобы у меня было нечто подобное.
Момент излишней откровенности между нами затягивается, и то самое ощущение, как от сведенной мышцы, снова заставляет сердце ныть. Я прочищаю горло.
– К тому же, если ты и дальше будешь делать свое печенье, то мне не важно, волшебное оно или нет.
Печенье балансирует в длинных пальцах Бена. Его безымянный палец согнут под странным углом. Как и нос, он наверняка был когда-то сломан.
– Если бы ты была едой, то – имбирным печеньем. Достаточно специй, чтобы жить было интересно, но достаточно и сладости – для гармонии.
– Я не сладкая и не милая, – смеюсь.
– Ты отдала свои чаевые Кенди.
Запихиваю свой ботинок под уголок драного покрытия. Мне не хочется говорить о ней, поэтому я меняю тему:
– А чем бы ты был сам, если бы был едой? Нет, даже не так! Что ты бы выбрал для себя, используя свое шестое чувство?
Он кладет руку на край шезлонга, держа ее ладонью вверх, как будто приглашает. Так легко было бы скользнуть своей ладонью в нее. Я чуть было не сделала этого, но… это якорь. А на якорь мне становиться нельзя.
– Такого блюда я пока не нашел. – Бен выпрямляет длинные пальцы, раскрывая ладонь еще шире. – Мне здесь нравится. Я снимаю комнату почти даром, а то, что зарабатываю, могу откладывать. К тому же в маленьких городах так уютно. Здесь все как будто уже знакомо. Можно влиться в повседневную жизнь других людей, стать ее частью. Я останусь тут, пока не накоплю денег на кулинарную школу.