У мамы слезы наворачиваются на глаза.
– О, Мария. Почему ты так думаешь? Ты чувствовала это все эти годы?
У меня тоже глаза на мокром месте. Я достаю еще одну тарелку. Для Рика. Мама берет меня за руку.
– Ты вообще помнишь своего отца?
Я помотала головой.
– Отлично, – в ее голосе звучит ярость. – Если я чем и горжусь в жизни, так это тем, что тот мужчина не оставил на тебе своего отпечатка. Уйти было непросто. Пришлось выкраивать и откладывать деньги годами, прежде чем набралось достаточно и я смогла уехать далеко-далеко, в безопасное место. Я очень боялась, что ты запомнишь, каково нам было.
– Нет, я не помню. Помню только, что мы много ездили, пока не остановились тут.
Мама кивает.
– В отличие от большинства людей, Рик не умеет показывать свои чувства, но жестокости в нем нет. И после той жизни он – именно то, что мне было нужно. Что нам с тобой было нужно. Да, я знаю, что Рик странный. Он подписывает еду, чтобы убедиться, что не тратит на продукты больше, чем нужно. Мы отключили отопление, чтобы накопить побольше. По той же причине мы работали сверхурочно и по праздникам. По той же причине мы переводим весь твой заработок в сбережения. Он откладывал деньги с того дня, как мы стали жить вместе. Вообще-то, мы собирались сделать тебе сюрприз, но… Рик? Думаю, стоит отдать Марии ее подарок прямо сейчас.
Телевизор замолкает. Рик возвращается на кухню, засунув руки глубоко в карманы джинсов.
– Как насчет Рождественского утра?
Мама смеется, вытирая слезы.
– Тут уже пахнет Рождеством. Мария приготовила рисовый пудинг.
Она наклоняется над своей тарелкой и глубоко вдыхает. Я скрещиваю пальцы, надеясь, что все сделала правильно.
– Mi abuela[42] раньше так его готовила. Потом мы пели, а чуть позже съедали апельсин. Рисовый пудинг и апельсины, – мама улыбается, и слезы радости текут у нее по щекам. – Этот пудинг просто идеален. Честно говоря, я уже и забыла, как он должен пахнуть.
Она пробует кусочек, счастливо вздыхает и кладет голову мне на плечо. Я понятия не имею, каким должен быть этот пудинг, но мне нравится то, что я приготовила. Если бы я описывала его, я бы сказала только одно: теплый, идеально теплый. И чувствуя его во рту, я начинаю понимать, каким маме запомнилось ощущение Рождества.
Рик уже съел свою порцию. Откашлявшись, он произносит, тщательно выговаривая каждое слово:
– Muchas gracias. Esta comida es muy buena. Me gusta.[43]
Мама открывает рот от удивления. Я тоже смотрю на него изумленно. А Рик с испуганным видом продолжает:
– Yo estoy aprendiendo español. Para hablar contigo. Por que… te amo.