Я оттаскиваю Бена от края и подвожу к картонной коробке, которую поставила перед шезлонгами. Коробка накрыта скатертью в красно-белую клетку. Сверху на ней лежат две карамельные трости, стоят две кружки, чайник и баллончик взбитых сливок.
Мы садимся. Продолжая держаться за руки.
– Обожаю канун Рождества, – говорю я. – По-моему, ожидание веселее всего. Похоже, я потеряла это чувство. Ощущение, что еда, традиции, случайная дата в календаре могут стать особенными, потому что мы сами так решили. Потому что мы делаем их особенными. Не только для нас самих, но и для других. Всю жизнь люди вокруг делали для меня что-то особенное, даже когда я этого не замечала. И ты так тяжело работал, чтобы сделать жизнь особенной для всех, кто заходит в эту нелепую закусочную. А кто же сделает жизнь особенной для тебя?
Бен опускает глаза, застенчиво моргая. И мое сердце наполняется тем, что, пожалуй, нельзя назвать духом Рождества, но по ощущениям очень похоже на гимн «Радуйся, мир».
– Что бы ты приготовил самому себе? – толкаю Бена локтем, чтобы был повод придвинуться к нему ближе. Мои практические занятия по подталкиванию не прошли даром и наконец-то дают результат.
– Не знаю. У меня не так много счастливых воспоминаний, которые можно было бы использовать.
– Ну так вот, я создаю для тебя счастливый момент. Сегодня. Прямо сейчас. Только не забывай, что я не волшебница.
Я заливаю воду в кружки со смесью для горячего шоколада.
Он смеется, распаковывая карамельную палочку, чтобы помешивать какао. Я беру баллончик и выкладываю сверху горку взбитых сливок.
– Если я – имбирное печенье, то ты – чашка горячего какао. Она радует в такую холодную ночь, как сегодня. Мы можем назвать это «Горячее какао Бенджи».
– Я не Бенджи.
– А кто же тогда? Скажи!
Он улыбается, слизывая сливки из уголков рта.
– Это фамильное имя. Так звали персонажа одного известного рассказа. Он сначала был злым, но потом осознал, сколько горя сам себе причинил. И поклялся идти вперед, стать добрым, делать добро и оставаться с Рождеством в сердце весь год…
– Dios mío. Бен – это сокращение от Гринча?
– Нет! От Эбенезера. Из повести Диккенса[47], кажется? И… ты ведь знала, о чем я говорил все это время, правда?
Я смеюсь, и он присоединяется ко мне.
– Иногда в тебе больше специй, чем сахара, – говорит Бен.
– Ты же повар. Ты любишь специи. Но я буду продолжать звать тебя Беном, если можно. А то полное имя звучит так, будто ты старик.
– Конечно. Кстати, это какао – лучшее в моей жизни.
– Обманщик.
– Ты уверена, что не хочешь пойти со мной в кулинарную школу?