* * *
Я не видела, как Эмили прошла по центральному проходу к кафедре, но когда она начала читать историю Рождества из Евангелия от Марка, ее голос звучал, будто ангельское пение. Свет стал еще более тусклым. Маленькие мальчики, одетые как пастухи, вынесли козлят и заняли свои места в передней части церкви, а я тем временем, словно в трансе, улизнула от Этана и его семьи и, прячась в тени, выскользнула на улицу.
Мужчина, последовавший за мной, не предложил обняться. Он даже не спросил, все ли со мной хорошо, и не сказал, что волновался. Нет. Первым делом он выпалил:
– Ты знаешь, что у тебя сегодня был концерт?
– А ты не видел? Я только что выступила на другом, – парировала я.
Он схватил меня за руку и потянул к вертолету, стоявшему на соседнем поле.
– Вертолет, Дерек? – я закатила глаза. – Серьезно? Как изысканно.
– Идем. Мы улетаем.
– Нет, – закричала я. – Мне надо попрощаться. Надо…
– Лидия! – голос Этана разрезал чистый ночной воздух. – Подожди.
Все, что я смогла сделать – это оттолкнуть Дерека на мгновение, чтобы оглянуться.
– Вы кто? – тетя Мэри всего на полшага отставала от Этана и быстро сокращала расстояние между нами. – Куда вы ее забираете? Я отвечаю за этого ребенка!
Тетя Мэри выглядела и звучала как сила стихии. Дерек, возможно, даже отпрянул бы немного, если бы от моего отъезда не зависело так много. Если бы он не привык всегда выезжать на мне.
Он выпятил грудь и сплюнул:
– Нет, не вы! И она улетает. Сейчас же.
– Хульда, что происходит? – Клинт встал рядом со своей сестрой. – Этот мужчина к тебе пристает?
– Клинт, он пытается ее забрать, – сказала тетя Мэри.
– Вы ее отец? – спросил Клинт.
Дерек рассмеялся:
– Я ее опекун по завещанию.
Он окинул взглядом Клинта в его джинсах и куртке.
– А вы, сэр, убирайтесь-ка с дороги, пока вас не арестовали за похищение.
– Похищение?! – вскричал Клинт.
– Они не знали! – я встряла между Клинтом и Дереком. – Я сбежала. Притворилась студенткой по обмену. Я солгала, и они меня приняли.
Церковь быстро опустела. Похоже, весь Вифлеем теперь собрался вокруг нас. Я ожидала, что кто-нибудь пошутит: «Так чей же это ребенок?» – но никто ничего не сказал. Мы все уже сказали слишком много.
– Меня зовут Лидия, – призналась я им. – Лидди. Лидди Чемберс.
Ночное небо было чистым и холодным. Мое дыхание поднималось к нему облачком пара, а я пыталась понять, что же произошло.
И именно тогда я услышала пение.
Это был мой собственный голос. Но не та песня, которую крутят по радио, а версия «Святой ночи», которую я записала в маминой больничной палате три года назад. Песня, которая получила три миллиона просмотров на сайте YouTube. Из-за которой Дерек и звукозаписывающая компания заинтересовались мной.