В глубине души теплилась надежда на то, что по выходе на волю все же удастся объясниться с Инной и убедить ее в своей невиновности. В тот день, на свидании Инна была взвинченной, нервной, да и Инга непременно постаралась как следует, настраивая сестру против мужа-«насильника». Но со временем эмоции поутихнут, Инна сможет спокойно подумать, и тогда…
Получив свидетельство о расторжении брака, Алексей очень удивился. Насколько ему было известно, при наличии у супругов несовершеннолетних детей развод возможен только в судебном порядке. Но начальник отряда капитан Харламов объяснил ему, что в исключительном порядке возможно оформление развода в ЗАГСе по заявлению одного из супругов, независимо от наличия у супругов общих несовершеннолетних детей, если другой супруг осужден за совершение преступления к лишению свободы на срок свыше трех лет.
– А уж если муж осужден по сто тридцать первой статье, так разводят вообще без вопросов, – добавил начальник отряда.
Харламов относился к Алексею нормально, ровно. Не баловал, но и не придирался попусту. Отношения с другими заключенными тоже сложились нормальные. Собственно, особенно стараться для этого не пришлось. Соблюдай правила, писаные и неписаные, не лезь не в свои дела, не пытайся строить из себя невесть что, вовремя давай укорот нахалам – и просидишь весь срок спокойно. Алексей, имевший представление о тюрьмах и лагерях лишь по книгам и фильмам, поначалу опасался того, что с такой статьей, как у него, жизнь в колонии может оказаться весьма несладкой. Известно же, что зэки не любят насильников. Но еще в следственном изоляторе бывалые зэки объяснили ему, что сначала принято смотреть на человека, а уже потом на его статью. Так оно и вышло. Никто не собирался отравлять Алексею жизнь из-за его статьи. Некоторые даже считали, что Алексей и в самом деле «пострадал»: распалила ушлая секретарша страсть в директоре, сама склонила к сексу, а потом написала заявление в милицию. Утешения вроде: «Не бери в голову, не ты первый, не ты последний» – Алексея не успокаивали, а, наоборот, раздражали.
Он неожиданно сблизился с Бабаем. «Монахи нашли друг друга», – шутили другие зэки. При более близком знакомстве Бабай оказался умным и содержательным человеком, интересным собеседником. Алексея очень забавляла его теория насчет того, что все желаемое человек получает лишь после того, как перестает этого хотеть. «Чем меньше человеку нужно, тем ближе он к богам», – любил повторять Бабай. Алексей не мог даже представить, что наступит день, когда он перестанет желать восстановления справедливости, перестанет желать восстановления семьи. Можно перестать думать об этом постоянно, но желание все равно сидит внутри и напоминает о себе при каждом удобном случае. Грузишь в кузов доски и вспоминаешь, как приятно пахла свежим деревом Лизина кроватка. Лиза родилась в трудное время, когда еще не наступило товарное изобилие, да и денег было не просто в обрез, а в обрез от того обреза, поэтому кроватку ей сделали на заказ в театральной мастерской по просьбе тестя. Бесплатно сделали, уважили хорошего человека и свежеиспеченного дедушку. Смотришь на небо, по которому протянулся след от самолета, и вспоминаешь, каким событием стал для дочки первый в жизни полет. Увидишь на коробке маркировку, начинающуюся с букв «И» и «Л», – сразу же вспоминаешь Инну и Лизу. Вспоминаешь, и рвется сердце: ну Лиза-то еще ладно, она подросток, а подростков часто «заносит», подростки категоричны, нетерпимы, склонны к поспешным выводам. Ингино влияние тоже сыграло роль, уж эта мерзавка постаралась напеть Лизе, как говорится, в оба уха. Ну уж Инне-то не стоило спешить с выводами… Ну уж она-то за столько лет, прожитых вместе, могла бы понять мужа настолько, чтобы не поверить в то, что он способен на насилие… Ну как же так?