— Я не про комнату, — с раздражением произношу я. — В твою жизнь, чтобы я могла узнать тебя, как человека.
— Я понимаю, — теперь раздражение слышалось в его голосе. — Но о тебе я могу сказать тоже самое.
Неужели он обвиняет меня в скрытности?
— Если я и вела себя так, то только потому, что мне подавали хороший пример. Я не из тех, кто устанавливает правила, Ребел. Это ты их задавал. Черт, да я бы даже имени твоего не узнала, если бы Рансом мне его не назвал.
Он нахмурился от упоминания имени его брата, и мне кажется это таким смешным, что я закатываю глаза.
— Я делал так, чтобы защитить нас.
— От чего? — с вызовом спрашиваю я, хотя и не жду его ответа. — От кровожадных ниндзя? Или от государственных шпионов? Ты это делал, чтобы защитить себя, — огрызаюсь я. — Гостиничные номера, секретность, Рыжая. Все это было для того, чтобы защитить себя.
— Рыжая?
Неужели из всего, что я перечислила, он решил сфокусироваться только на последнем?
— Флоренс. Или как ее там, — злюсь я. Я ненавижу то, как ее имя звучит из моих уст. Это оставляет горький, мерзкий привкус на моем языке. Меня тошнит всякий раз, когда я представляю их вместе, как она выкрикивает его имя, когда он в нее входит. На лице Ребела появляется ухмылка, которую, для своей же пользы, я предпочитаю игнорировать. — Ты использовал ее, чтобы оттолкнуть меня.
— У тебя слишком много догадок, — с задумчивым видом говорит он, — где же твои доказательства?
— Единственное доказательство, какое мне нужно — это то, что я чувствую и вижу своими собственными глазами.
— Это довольно ненадежный фундамент для теорий. Наши глаза и эмоции постоянно нам лгут.
Наклонившись ближе, Ребел протягивает руки и хватает меня за икры ног, а затем кладет мои ноги себе на колени. Он снимает с меня туфли и отбрасывает их на пол. Я наблюдаю, как он, будто ни в чем не бывало, начинает массировать подушечками больших пальцев мои ступни.
Я не буду стонать. Этот массаж такой неожиданный и такой чертовский приятный, но я намерена лишить его удовольствия видеть мои истинные эмоции. Чего он хочет добиться? Почему так мило ведет себя со мной?
После нескольких минут молчания, становится ясно, что наш разговор или, вернее, спор, закончен. Я рада. Если собираюсь провести с ним еще какое-то время вместе, то не хочу с ним ссориться. Отведя глаза в сторону, я начинаю думать, как ужасно сорвался семейный ужин, и решаю, что сейчас подходящий момент, чтобы наконец-то узнать что-нибудь новое о моем «загадочном незнакомце».
— Как давно ты здесь живешь?
Мой вопрос привлекает внимание Ребела, заполняя все пространство между нами.