, с потрясающим пониманием того, что там происходит в трубе. И дальше в наших работах стала принимать участие его команда с кафедры теплоэнергетики. В первую очередь недавно защитившийся Вася Пикин и еще Виктор Гугучкин. А в нашем головном институте под общим руководством того же Фридланда начали делать методику для последующего утверждения в нефтяном Министерстве.
Для этого они взяли на работу программистку, это была жена моего приятеля Миши Валя Дубинская. Вот я называю имена, а в голове все тикает, что почти никого из участников той работы в живых не осталось.
Как мор прошел на всех «двухфазников». Умер Олег Клапчук, потом умер Эрик Маркович, нет ни Васи Пикина, ни Вити Гугучкина, умерли и молодые тогда Юра Сатырь и Сережа Пак. Альтшулер тоже на том свете.
Умер и Владимир Яковлевич Фридланд. Только и остались, что я, да Дубинская, да Просятников.
А тогда общая работа, вот эти выезды в Западную Сибирь как-то сдружили нас всех. Особенно близко мы сошлись с Фридландом.
Получил он тогда кличку «Доцент», ну, он и в самом деле был раньше доцентом в КИИГА — Киевском институте инженеров гражданской авиации. Я вообще наслушался от него рассказов об его биографии. Дело было так, что Володя — коренной самарец очень запутанного национального происхожения. Получалось по его же рассказам, что он на четверть украинец, на четверть немец, на четверть татарин и, если не ошибаюсь, на четверть еврей. В итоге он писался по паспорту русским, что, как мне кажется, достаточно правильно. В эвакуации, или, точнее, в поисках места для выживания во время войны жила его семья где-то в татарской деревне недалеко от Бугульмы. После окончания школы он поступил в Куйбышевский Авиационный институт. Доучился до третьего курса, а в сентябре, придя продолжать учение уже на четвертом, неожиданно узнал, что тут он уже не учится.
Причина была по тем временам распространенная: в отделе кадров вдруг сообразили, что у него был дядя, репрессированный в Тридцать Седьмом. Пришлось ему продолжать учебу уже в недавно созданном Гидротехническом институте как мелиоратору. Tоже, вроде, гидравлика.
Приходит он первого сентября в свою новую альму матер — а там пол-аудитории таких же, как он, бывших студентов авиационного с замаранной анкетой. Ну, на миру и смерть красна. Я мог заметить, в качестве следа от обучения мелорации только красивое слово кольматаж, которым он активно пользовался. Вот, если на промысловых измерениях маленько пропускает соединение, особенно там, где течет жидкая фаза, то Володя уверенно успокаивает: "Ничего, — мол, — закольматируется", — В смысле, достаточно малая дырочка быстро забьется частичками твердой фазы — пылью, ржавчиной — и утечка сама прекратится. Часто так и и бывает. И не только в гидравлике.