Большинство матерей и дочерей, которых я знала, разрешали между собой обычные ссоры и дрязги. Дочери вырастали. Шли в колледж. Отправлялись в путь. Становились женщинами. Я стала женщиной под бдительным взором мамы. Она положила на меня все силы, и я знала, что выбирать мне не приходится.
Целый год у меня не было приступов. Когда мой лечащий врач снова разрешил мне водить машину, мамино беспокойство не уменьшилось, а, наоборот, возросло. Я не могла её в этом упрекать и понимала, почему она так нервничала. Мой мозг, безусловно, пострадал от удара. Его нельзя исцелить до конца, можно лишь немного подлечить. Маме не оставалось ничего другого, как держать кулаки и молиться.
Получив работу в Гаррисберге, я ещё какое-то время не переезжала в новый дом, но жизнь с родителями оказалась невыносимой. Подавляющая забота моей матери чуть не свела меня с ума. Мы ссорились намного чаще, чем во времена моей юности. Скандалы происходили несколько раз за вечер, я шла спать, клокоча от ярости, а утром просыпалась обозлённая. Уверена, что и с мамой происходило то же самое. Она боялась отпустить меня, а я опасалась, что никогда не смогу самостоятельно встать на ноги. Сейчас у меня был свой дом. Я смогла купить его потому, что, в отличие от своих друзей, много лет не влезала в аренду. И порой у меня появлялось желание позвонить маме и выразить своё сожаление, что я так резко реагировала на её заботу.
Вместо этого я облизала тесто с кухонной лопатки и предложила сальмонеллам, завладеть моим организмом. Заведомое пренебрежение ко всему, чему учила меня мама, сделало тесто ещё вкуснее. Хоть джинсы стали мне уже немного тесноваты, поедание сырого теста казалось мне почти мятежом.
По кухне поплыл сладкий аромат, печенье готово. Меня немного поташнивало. Я выпила маленькими глотками стакан имбирного эля и выложила печенье на красивую тарелку, которую за сущие гроши купила в магазине Армии спасения. Тарелка с узором из роз и золотой каёмкой. Я могла бы продать её на «eBay» в сто раз дороже, чем купила. Это второй пример для моей теории секонд-хенда. Я пришла в магазин, чтобы присмотреть утварь для нового дома и нашла целую коробку, не гармонировавших друг с другом, разномастных тарелок по десять центов за штуку.
Их у меня было предостаточно, и я вполне могла воздержаться от покупки. Но они такие красивые, что глаз не оторвать…
Порой я вела себя, как настоящая женщина.
Глава 8
— Привет… — слова застряли у меня в горле. Джонни открыл дверь, но передо мной предстал не он.
На меня смотрела старуха со злым лицом. Когда она, наконец, открыла рот, её голова затряслась.