— Да, — произнесла я через некоторое время. — Полагаю, я его не особо чувствую.
— Я тоже, — признался Джонни. — Я развесил здесь эти картины, потому что парню нужны деньги, чтобы заплатить за колледж, и некоторым людям нравится такой стиль.
Я рассмеялась и, наконец-то, обернулась к нему.
— Правда?
— Правда.
Мы ещё секунду разглядывали картину.
— Я должна вас поблагодарить, вы вернули мои вещи, — сказала я.
Джонни ничего не ответил. Музыка звучала здесь тише, чем в других помещениях. Я могла слышать гул разговоров в другой части дома, стук каблуков по деревянному полу. Но здесь никого, кроме нас, не было.
— Я же вам уже говорил. На улице холодно. Вам необходимо пальто.
— Джонни…
Его глаза вспыхнули, но у меня язык не повернулся назвать его мистером Делласандро.
— Ничего. Всё в порядке.
— Где вы его взяли? — я приблизилась к нему на два шага и заметила, что он отступил лишь на шаг. Я не хотела, чтобы кто-нибудь нас услышал… и хотелось быть к нему поближе.
— Вы оставили его в моём доме, — сказал Джонни.
Мой желудок болезненно сжался. Я проглотила горькую желчь.
— Вот дерьмо! Что случилось? Что я делала? Я считаю… о, Боже, так неловко. Так…
Я не успела опомниться, как он вцепился мне в локоть и потащил через узкую дверь в крошечный кабинет, где усадил меня на стул, нагнул мне голову к коленям и налил мне стакан воды.
— Дышать, — приказал Джонни. — И, если вас сейчас вырвет, ради Бога, в это ведро.
Этого не должно было со мной произойти, но мир тревожным образом перевернулся. Когда я впадала в транс, казалось, что меня заносит в стороны, а сейчас — будто я сделала много кругов на карусели. Я пила маленькими глотками воду и глубоко дышала.
— Вы белая, как стена. Пейте.
Я пила.
— Прошу меня простить. Но я действительно должна знать.
— Вы не помните? — вместе с возросшим беспокойством усилился и его акцент.
Я покачала головой.
— Нет.
Джонни потёр рукой лицо, затем надавил двумя пальцами на переносицу. Он сидел на углу письменного стола. Я находилась от него так близко, что могла коснуться его колена, но не коснулась.
— Это было… ужасно? — в последнее время я пережила столько взлётов и падений, что заметила слёзы лишь тогда, когда они потекли по моим щекам. — Пожалуйста, Джонни. Пожалуйста, Джонни, скажите, что это не было ужасом.
— Эй, эй, — ответил мужчина. — Не надо плакать.
Его объятия такие горячие и интимные, хотя я знала, что виной тому мой мозг, который создавал иллюзию этой интимности. Но мне всё равно. Я бессовестно пользовалась состраданием Джонни и прижималась щекой к его груди. Биение его сердца успокаивала меня.