Про начальников (Эйгенсон) - страница 14

еще туда-сюда, а как быть с исчислением бесконечно малых? А мой папа в школе готовился к поступлению в московский Электромашинный Институт имени и под руководством профессора Каган-Шабшая. Было в ту пору такое экспериментальное заведение, как потом ФизТех, я о нем много слышал и от отца, и от других. Можно понять - была по тому времени Звезда В Ночи. Потом-то, конечно, прикрыли, чтобы из строя не выделялся. Там теперь МАТИ, в этом здании. Так что вузовский объем матанализа, физики и химии - еще со школьной парты. Он и до конца жизни оставался одним из немногих нефтяных инженеров, кто в dx/dt верхнюю и нижнюю d не сокращает. Но в желанный ВУЗ его все равно не взяли, да даже и в ближний Краснодарский политех. Потому, что несмотря на преданность идеям (первый пионер в городе Армавире, комсомольский активист, нос ему казачата перебили за участие в "антирелигиозной пасхе") - человек он был классово чуждый. Сын представителя эксплуататорских классов. В смысле, его отец в том же Армавире врачом работает.

Ближе Баку, где уж очень инженеры-нефтяники нужны, для него ВУЗа не нашлось. Там его с этими партттысячниками судьба и свела. Вот он, как комсомолец, взял своих старших партийных товарищей "на буксир". Времени свободного, правда, у него было немного. Он-то не парттысячник, ему никто, как буржуазному выходцу, да еще в печати от родителей не отрекавшемуся, стипендии не даст. Так он с первого курса работал на заводе им.Джапаридзе сначала лаборантом, а потом сменным инженером, даром, что без диплома. Очень удобно. Он никогда в дневную смену не выходил, любой ведь согласен сменами поменяться, чтобы не в ночь и не в вечернюю. А утром ехал после смены на трамвае в институт и прямо на лекции. Если с утра пара незанятая - так можно еще в пустой аудитории и поспать на столе минут сто.

Вот если ему после занятий сразу на вечернюю вахту не ехать - так они собираются с парттысячниками в комнате парткома, им всегда ключ давали, и занимаются высшей математикой, заодно и наверстывая пробелы в знании таблицы умножения. Понятно, что если такой студент с орденом Боевого Красного Знамени на гимнастерке на экзамене хоть какие-то знания обнаружит - потрясенный преподаватель ему уж тройку-то поставит. А больше и не надо. Стипендия им всяко обеспечена. А какие-то знания им Шурка Эйгенсон за время допзанятий вложит, хоть на время. Отец рассказывал, что после защиты диплома мужики плакали, говорили, что бросать хотели, если б не партдисциплина и не Шура ... . Да, рассказывает мне отец всю эту идиллию, сам такой умиленный, молодость всегда приятно вспомнить, а тут еще собственное доброе дело. И заканчивает тем, что для этих мужиков, одолевших как-то ученые премудрости, было специальное распределение, послали их ЦК и лично тов. Багиров на руководящие должности, потом многие начальниками главков, замнаркомами и даже пара союзных министров. А я его и спрашиваю: "А что, - мол, - нельзя их было просто без этих треволнений начальниками назначить? Ведь понятно, что все эти вузовские премудрости для них так и остались тайной - только что с твоей помощью какие-то азы схватили, да слова научились произносить. Вон наш сосед по подъезду на заочном в нашем институте учится - ведь азов не знает, у нас с ним курсовая на одну тему, но я сам делаю, а он купил. Но начальник цеха, секретарь парткома завода - конечно он диплом получит, а зачем? Неужели нельзя без этой комедии прямо его, как представителя коренной национальности, директором завода назначить. Как и твоих пролетариев, прямо, без потери пяти лет, наркомами. Ведь технологию они все равно не освоили - только что пару терминов. А кулаком по столу стучать они и до ВУЗа умели. Ведь пришли в промышленность руководителями люди, понимающие, что у них поддельные дипломы. Чего от них дальше было ждать?". Ну, дальнейшую карьеру нашего соседа я тогда и в бреду бы себе не представил. В местном языке и слова-то такого "