Вместо этого я просто говорю:
— Почему она не навещает меня?
— Она приходила поначалу, но ее, как и меня, не пускали.
Сколько именно людей не пустили ко мне? Есть список? Его составил Уэс или моя мать? Или может это дело рук докторов?
— Почему ее не пускали ко мне?
Он одаривает меня утомленной улыбкой.
— Потому что это она тебя сюда поместила.
О дне прибытия в Фэйрфакс, я помню лишь то, как захлопнула дверцу машины, и, как заслонила глаза рукой от солнца, глядя на здание. Помню, как вытащила Эвелин с детского кресла в машине. Помню, как подписывала бумаги на стойке у администратора и думала про себя, что в отличии от остальных здесь находящихся, я прибыла сюда не лечиться, а просто отдохнуть.
Ни разу я не вспоминала с кем я сюда приехала.
Синклэр выглядит так, словно хочет что-то сказать. Он открывает и закрывает рот. В его глазах я вижу воспоминания. Эти воспоминания я?
— Виктория! Что ты здесь делаешь?
Элис. Звук ее голоса для меня как скрежет гвоздя по железу. Как долго я тут сижу? Я вскакиваю со своего места, когда она входит. Элис смотрит на нас, потом задерживает взгляд на мне.
— Я сказала тебе ждать в своей комнате.
Она не ждет ответа и смотрит на Синклэра.
— Мистер Монтгомери, вам нельзя здесь находиться. Кто вас впустил?
Синклэр встает. Он возвышается над Элис. Уголки губ у меня подрагивают, но я сдерживаю улыбку. Так приятно наконец-то видеть кого-то, кто стоит лицом к лицу с этой женщиной и не боится ее сурового взгляда.
Он указывает на медсестру за стойкой, которая вот-вот готова удрать.
— Она.
— Ну, вам нельзя здесь находиться. Вам следует уйти.
Не сейчас. Нет, не сейчас. В первый раз за долгое время, я наконец-то ощутила, что кто-то на моей стороне. Я не готова отпускать это чувство.
Эвелин начинает плакать. Я пытаюсь подойти к Синклэру поближе, но Элис встает у меня на пути. Я спокойный, терпеливый человек, но прямо сейчас мне хочется отшвырнуть Элис в сторону. Мне хочется вселить в нее тот же страх, что и она вселяет в меня, своими убийственными взглядами каждый день.
Синклэр дотрагивается до меня. Он нежно кладет свою большую руку мне на плечо. Через секунду он ее убирает, и касается пальцами моей руки.
— Я скоро вернусь.
Прежде чем он отворачивается и уходит, мы встречаемся взглядами, и он очень тихо говорит:
— Ничего страшного, если ты никогда не вспомнишь нас; я буду помнить за нас обоих.
И затем он уходит.
Элис ведет меня к стойке. Она разговаривает с новой медсестрой, несомненно, делая ей выговор за то, что впустила Синклэра. Я, пользуясь моментом, заглядываю в тетрадь, где расписываются посетители. Его почерк неразборчив, но я отчетливо вижу