— Ты должна была позволить решать мне самой.
— Знаю, знаю. Прости. Думала, что так будет лучше для тебя.
По боли в ее глазах, я думаю, что она говорит искренне. Мне хочется верить, что так оно и есть.
— Итак, — улыбается она, — о чем еще мы можем поговорить?
— Можем поговорить про Уэса.
— Почему?
— Потому что я пытаюсь покинуть Фэйрфакс?
Ее лицо озаряется.
— Это замечательные новости, но какое отношение это имеет к Уэсу?
— Потому что мне никто не верит. Ты всегда говоришь мне, что хочешь, чтобы я отсюда ушла. Так вот это твой шанс помочь мне.
Мама откидывается на стуле, словно я попросила ее пожертвовать мне почку. Могу видеть, как быстро мечутся ее мысли. Она хочет помочь мне. Это легко заметить. Но согласится ли она? Вот в чем вопрос.
— Виктория, — медленно начинает она, — не знаю, смогу ли я это сделать.
Я смотрю на Эвелин и нежно поглаживаю ее по голове. Мое сердце бешено стучит.
— Почему нет?
— Потому что он мертв.
Единственная мысль в голове: «Ну вот опять». Почему я решила, что в этот раз все будет по-другому? Я быстро моргаю, пытаясь сдержать слезы.
Я поднимаю голову и смотрю ей в глаза.
— Нет, он жив, — яростно шепчу я.
— Нет, он мертв. Милая… — она облизывает губы и смотрит на стол, — я опознала тело.
Она не в первый раз это говорит. Я не поверила ей тогда, и не верю сейчас.
— Нет, не опознала.
Ее рука тянется к моей. Я отдергиваю ее. Она громко вздыхает.
— Ты даже не хочешь меня слушать.
— Потому что ты лжешь, — я наклоняюсь вперед, — я вижу его все время.
— Давай остановимся и подумаем о том, что ты предлагаешь, ладно?
— Ты имеешь в виду мою просьбу о помощи?
Моя мать намеренно игнорирует меня и продолжает.
— Если я поддамся и скажу докторам, что Уэс жив, хотя это не так, тогда получится, что я поощряю тебя.
Я хлопаю ладонями по столу. Эвелин на моих коленях начинает ерзать.
— Я буду продолжать верить, хочешь ты этого, или нет.
Моя мать сочувствующе на меня смотрит, от чего я только сильнее злюсь. Я повышаю голос.
— Он приходит каждый вечер в одиннадцать. Он говорит мне…
Моя мать оглядывается, словно мы под наблюдением, затем перебивает меня и тихо говорит:
— Тебе нужно успокоиться, хорошо? Я не пытаюсь расстроить тебя.
Вас когда-нибудь пытались убедить в том, что по вашему мнению не может быть правдой? Ужасное ощущение. Сердце яростно подпрыгивает в груди. Я прикусываю щеку и мысленно повторяю: Я права, я права, я права, я права, я права…
Мы обе замолкаем. Мне нечего сказать, и она ничего не может сделать, чтобы смягчить ситуацию. Наконец она говорит.
— Ты хочешь чтобы я ушла?
Часть меня хочет этого. Но сильнее мне хочется, чтобы она осталась: если она останется дольше, чем на час, на целый день, тогда, может быть, просто может быть, она увидит Уэса.