Если родится сын (Крючков) - страница 95

Прочитав эти короткие, проникнутые обидой строчки, Андрей задумался, с сожалением сунул письмо в костер. Второе письмо, тоже до востребования, он получил уже будучи дома. Оно, конечно же, отличалось содержанием, но и в нем, в самом конце, четко улавливались тревожные нотки. «Здравствуй, Андрей Васильевич! Письмо получила. Большое спасибо! Портфель Алешке очень понравился. Он как взял его — сразу, не выпуская из рук, к бабушке побежал показывать. А когда вернулся от нее, не снимая его, все ходил по комнате, по кухне, а потом к соседям наведался. Сел есть — портфель на табуретку поставил, а когда спать ложился — к изголовью прислонил. Мы очень ждем тебя. Мечтаю и надеюсь, что тебе опять командировка подвернется. Не отказывайся. Больничный устрою. Хоть две недели вместе побудем. И без того время от встречи до встречи не месяцами, а как дни рождения — годами считаю. Слишком начинаю уставать, тебя дожидаясь. Но, собственно, что это я разнылась? Если посчитаешь нужным приехать, значит, приедешь, хоть на день или на два. А вообще-то, как говорится, дело хозяйское. Приезжать тебя не принуждаю, если ты сам не хочешь. Извини за банальность, но ты свободен как птица. До встречи. П. Е.»

Андрей, конечно, не пытался заучить наизусть письмо Полины — и без того забот и дел было по горло, — но содержание его, особенно концовку, обдавшую сердце тягучим холодком, помнил хорошо. «Раньше так она не писала», — подумал он.

Но лучше было, наверное, не ворошить прошлое. Чувствуя себя в немалой степени виноватым, Андрей начал ласкать Полину, гладить ее промежность, целовать груди, и она тут же потянула его за собой. Не разбирая постель, накинула на нее свой халат, легла и раскрыла объятия. Ощущая в ладонях упругие бедра, он начал мощные, безостановочные толчки, с удовольствием слушая сладостные стоны Полины…

Одевшись, Андрей с прежним беспокойством принялся расспрашивать про Алешку. Он начал волноваться уже всерьез, почувствовав вдруг, как тоскливо заныло в груди и ему стало душно и жарко. Это — Андрей точно знал — недоброе предзнаменование, он верил своей интуиции.

Не выдержав, он резко поднялся.

— Хватит ждать! Надо сейчас же идти к бабушке, к дедушке или куда там еще! Не может быть, чтоб мальчишка без причины столько времени не возвращался домой.

— Почему? Бывало, он даже оставался ночевать у моей матери. Хотя об этом мы всегда заранее с ней договаривались.

— Вот видишь. Пошли, пошли. А чтобы не терять время, такси возьмем.

Во всех окнах квартиры Полининых родителей горел свет. Как-то смешно выбрасывая ноги в стороны — так бегают почему-то почти все женщины, — Полина в дом побежала одна. Андрей остался в машине. Он нервничал, вертелся на сиденье, словно не мог устроиться поудобнее, хватался за воротник, распахивал рубашку, потом не выдержал, вышел из машины, хотел закурить, но почему-то постеснялся стрельнуть сигарету у таксиста. Подошел к подъезду, схватился за дверь, на которой от времени потрескалась краска, и напряженно думал о том, что же стряслось с Алешкой. «Наверное, ушибся. Не сильно. Иначе они бы предупредили, сообщили, если бы что-то опасное. И Полина как надолго там застряла — не вытащишь. Видимо. Алешу собирает. Может, хотят, чтоб я зашел туда? Не могу. А пожалуй, если еще минут десять не выйдут — придется и через „не могу“. Все-таки пойду закурить спрошу…» Но в этот момент, ведя Алешку за руку, показалась Полина.